ЖДЕМ, ПОКА ВЫРАСТЕТ?

Очень часто на встречах с читателями я слышу жалобы на директоров, которые не понимают целей и задач работы школьного психолога. В результате их подчиненные вынуждены больше времени тратить на отстаивание своей профессиональной принадлежности, чем на содержательную работу с детьми, родителями и педагогами.
Справедливости ради нужно отметить, что таких жалоб с каждым годом становится все меньше и меньше. И наоборот, все чаще и чаще мне рассказывают о том, как удалось договориться с директором и найти свое место в педагогическом коллективе, при этом не поступившись принципами и сохранив специфику своей профессии.
И тем не менее проблема остается. Ведь до четкого понимания профессиональной идентичности должны «дорасти» не только сами психологи, но и их начальники. Да и на этом останавливаться нельзя — следует еще и перестроить работу так, чтобы новообретенная идентичность превратилась из абстрактного знания в неотъемлемый компонент школьной жизни.
Говоря проще, мало понять, кто такой психолог, нужно еще и дать ему возможность проявить себя именно психологом, то есть ставить перед ним именно психологические профессиональные задачи.
Тут пока тоже слабое место. Отсутствие грамотного, именно психологического запроса со стороны заказчиков — то есть управленцев всех рангов — застарелая проблема психологической службы.
В этой связи мне на ум приходит одна медицинская аналогия. Представьте себе, что вы просите врача посмотреть вашего ребенка. Доктор меряет ему температуру градусником, слушает сердце и легкие стетоскопом, лезет в горло деревянным шпателем, назначает всяческие анализы, потом долго изучает их результаты и говорит: «Давление 120 на 70, пульс 65, миндалины слега воспалены, в правом бронхе легкий хрип, эритроциты столько-то, белок столько-то, сахар столько-то...» Ну и так далее.
Вы, естественно, в недоумении и спрашиваете: «Доктор, а что делать-то?» А он спокойно отвечает: «Этого я не знаю. Да и не мое это дело — решать. Вы родители, вы и решайте!»
Правда, как-то глупо? Мне трудно представить себе такого доктора, а еще труднее — родителей, которые к нему станут обращаться. А вот наши заказчики, те самые управленцы, зачастую обращаются к психологам лишь за результатами диагностики и мониторинга.
Понятно, что они берегут от посягательств «посторонних» свое священное право принимать решения, но все же к врачу ходят со словами типа «ребенок кашляет, как лечить?». То есть в роли родителей собственных детей у них одна позиция, а в роли начальников — другая: «ты мне скажи, как там, а я решу, что делать». До позиции «я тебе скажу, как там, а ты мне скажи, что делать» они пока не доросли. К сожалению.
Тут мне надо было бы закончить, но все же на языке вертится один нелегкий вопрос. Я полагаю, что все растет и развивается в соответствии со здравым смыслом, хотя периодически и с отклонениями, и даже вывихами. А значит, когда-нибудь вопрос «что делать?» будет задан и вам. Вы готовы на него ответить?

Марк САРТАН