ФРАГМЕНТЫ НАУЧНОЙ БИОГРАФИИ

Лурия А.Р. Психологическое наследие:
Избранные труды по общей психологии /Под ред.
Ж.М. Глозман, Д.А. Леонтьева, Е.Г. Радковской. —
М.: Смысл, 2003

По воспоминаниям современников, А.Р. Лурия отличался необыкновенной продуктивностью. Его яркие публичные выступления по разным проблемам психологии и смежных наук, многочисленные статьи и книги научного и научно-практического содержания всегда привлекали к себе внимание. Оригинальные по содержанию, простые по форме, они оказывались понятными не только маститым ученым, но и начинающим психологам. Лурия умел говорить о том, что волновало и потому было интересным не только с профессиональной, но и с обыденной точки зрения.
Создание нейропсихологии, исследования в области общей и исторической психологии, дефектологии и психофизиологии — наглядная иллюстрация того, насколько разносторонни научные интересы Лурия.
Последнее издание трудов Лурия весьма необычно. Вышедшее в серии «Живая классика», оно знакомит читателя с общепсихологическими работами ученого, но не с хорошо известными и ставшими классическими, а с написанными в разные годы и относящимися к разным этапам его научной биографии.
Как отмечают составители сборника, это издание направлено, во-первых, на восполнение пробелов в истории отечественной психологии и, во-вторых, на отражение в этой истории роли Лурия как методолога и теоретика общей психологии. Данная подборка материалов способствует формированию представлений о становлении его научных взглядов, которые «выросли» из культурно-исторической психологии 20–30-х годов.
Составителям сборника удалось представить научное творчество Лурия не как сумму отдельных, не связанных между собой направлений исследований, а как единую психологическую концепцию.

САМОСТОЯТЕЛЬНАЯ НАУКА

Один из вопросов принципиального характера, который стоял перед ученым, — вопрос о месте психологии в ряду социальных и биологических наук. Рассуждения на эту тему представлены в одной из последних статей Лурия.
По его мнению, вопрос о соотношении биологического и социального в психических процессах человека, а также вопрос о месте психологии в ряду естественных и общественных наук остаются одними из самых острых, и от их правильного решения в значительной степени зависит судьба психологической науки.
Лурия не устраивают ни крайние — биологизаторский и социологизаторский — подходы, ни теория двух факторов, которая видится ему слишком упрощенной и потому неадекватной.
Он утверждает, что социальное не просто «взаимодействует» с биологическим, а образует новые функциональные системы. В формировании таких «функциональных новообразований» лежит факт появления высших форм сознательной деятельности. Последние дают основания для выделения самостоятельной науки психологии.
Таким образом, научная психология рождается на стыке общественных и естественных наук. Признание этого факта определяет и предмет психологии, и ее подлинное содержание.

НЕИЗВЕСТНЫЙ ЛУРИЯ

Общепсихологические взгляды Лурия — разработка культурно-исторической теории, представление о высших психических функциях, изучение проблемы аффектов, речевой регуляции психических процессов, соотношение наследственных и средовых факторов в психическом развитии человека — хорошо известны, но в то же время недостаточно осознанны.
Именно поэтому представляется интересной попытка реконструкции общепсихологических идей Лурия, с тем чтобы приблизиться к пониманию хода его научной мысли, логики рассуждений о движущих силах развития личности. В частности, в 20-е годы Лурия заинтересовался психоанализом, и в данный сборник вошло несколько работ, посвященных описанию психоаналитических принципов и положений. Эти вопросы и стали предметом обсуждения на заседаниях созданного ученым в Казани психоаналитического кружка.
Статья «К психоанализу костюма» вызывает много вопросов и даже возражений. Вряд ли предлагаемая Лурия трактовка одежды может быть безоговорочно принята. Он, например, характеризует костюм женщины-политработницы «в кожаной тужурке и фуражке, обыкновенно стриженой и курящей, с портфелем под мышкой». Интерпретация выглядит следующим образом: женщина не удовлетворена своим полом, считает его малоценным, чувствует себя угнетенной и бессознательно стремится перерасти себя как женщину и стать мужчиной.
Однако авторская мысль о том, что одежда, как и всякое внешнее выражение психической жизни, является симптомом душевных переживаний, представляется интересной и неоднократно развивалась психологами.

УВИДЕТЬ НЕВИДИМОЕ

Самостоятельным направлением исследований в 20-е годы выступило для Лурия экспериментальное изучение аффективной сферы человека.
По мнению Лурия, чтобы изучить внутренние, скрытые от непосредственного наблюдения процессы, необходимо соединить их с одновременно протекающими, доступными регистрации процессами. Исследование внешних коррелятов создает возможность «увидеть» внутренние механизмы и соотношения. Эти рассуждения привели Лурия к созданию оригинального психологического метода, получившего широкое распространение, — сопряженной моторной методики.
В данный сборник вошло несколько работ, посвященных анализу полученных с помощью сопряженной моторной методики результатов. Приводимые в книге многочисленные факты — поведение на экзамене, судебная и следственная практика, реакции больных с поражением мозга — служат не только целям иллюстрации данной методики, но и убедительным образом свидетельствуют о ее обширных диагностических возможностях.
Раздел «Диагностика и динамика аффектов» благодаря большому числу примеров читается с большим интересом, а содержащийся в нем фактический материал не потерял своей актуальности до настоящего времени.

«ВСЕ ОТ ВЫГОТСКОГО»

Как бы мы ни воспринимали систему психологических взглядов ученого, было бы большой ошибкой не учитывать его собственной оценки влияния тех или иных событий на процесс дальнейшего становления и определения направлений будущих исследований.
Несомненный интерес представляет выступление Лурия, посвященное анализу психологии 20-х годов и своему пути в эту науку. Лурия сказал: «Самые яркие годы, которые я припоминаю, — это 20-е годы и все, что связано с Выготским. Потому что в том, что мне удалось сделать, от меня нет почти ничего, все от Выготского». Эти слова произнесены в 1974 году зрелым ученым, сделавшим немало для психологической науки.
Выступая на траурном заседании в память Л.С. Выготского в 1935 году, Лурия, по сути дела, говорил о том же самом, называя идеи Выготского «ярким сгустком мысли, системой замечательных идей». В те далекие 30-е годы Лурия отметил, что созданная Выготским система познания законов развития человеческой психики необходима и значительна. К этому можно лишь добавить, что в немалой степени благодаря усилиям Лурия культурно-историческая теория Выготского не только не канула в вечность, а превратилась во влиятельное направление современной психологической науки.
Хорошо, что в увидевшем свет издании нашлось место не только для ранних психоаналитических работ Лурия, но и для его пусть хорошо известных, но очень значительных совместных с Выготским идей.

ИМЕЕМ ЛИ МЫ ПРАВО?

Говоря о сборнике, нельзя не упомянуть о впервые публикуемой работе Лурия «Принципы реальной психологии (о некоторых тенденциях современной психологии)». Трудно поверить, что ее автору в ту пору было всего 19 лет.
Во вводной статье Д.А. Леонтьев отмечает, что эта работа имеет историческую значимость, так как в ней, как в зеркале, нашли отражение психологическая наука и практика ХХ века. Леонтьев предлагает относиться к работе не как к научной публикации, а как к документальному памятнику своего времени и личности автора.
В этот же сборник вошла статья о С.М. Эйзенштейне, который, по мнению Лурия, был не только создателем современной кинематографии, но и крупным и оригинальным мыслителем. Статья об Эйзенштейне заканчивается словами: «Но не лежит ли на нас всех ответственность — со всем вниманием и мудрой неторопливостью разобрать его архив, архив выдающегося мыслителя и художника, вводящий нас во внутреннюю мастерскую его замечательной мысли?»
В упомянутом выше докладе 1974 года Лурия отмечал, что эта первая книга вызывает у него двойственные чувства: с одной стороны, в ней выделены некоторые позиции, а с другой, они представлены слишком по-детски. И Лурия не стал печатать эту рукопись, а поставил ее на полку. Не совсем понятно, почему это решили сделать сейчас.
В последнее время несколько работ из архива Лурия стали доступны массовому читателю. Данный сборник — яркий тому пример. При этом, правда, закрадывается сомнение: в том ли только дело, что автор не мог опубликовать свои работы? А может быть, еще и не хотел?. Вряд ли мы сегодня можем дать уверенный и однозначный ответ.

ПСИХОЛОГ — ТОЖЕ АКТЕР

В заключение хочется остановиться на статье о соотношении значения и смысла в речевых высказываниях. Эта небольшая по объему статья содержит немало важных и психологически точных замечаний. В ней идет речь о внеязыковых средствах общения — интонации, мимике, жестах. Если лексические коды языка являются средствами передачи значений, то внеязыковые обеспечивают передачу смыслов.
По мнению автора, вопрос о способах передачи смысла является центральным для актера. Однако, думаю, что высказанные Лурия идеи важны для всех тех, кто по роду своей профессиональной деятельности вынужден общаться с другими людьми. Логические паузы, ударения, интонации — этими средствами должен владеть не только актер. Или, может быть, правильней сказать, что актерским мастерством должен владеть не только актер.
Причем если актер может выучить свою роль и научиться переживать со своим героем, то психологу нелишне овладеть также наукой понимания других и практикой воздействия с помощью внеязыковых средств.

ПСИХОЛОГ И ЧЕЛОВЕК

Вряд ли найдется современный психолог, не знакомый с идеями Лурия — как общенаучными, так и конкретно-психологическими. Однако данное издание принципиально отличается от всех предыдущих, так как в нем Александр Романович предстает не только как ученый, делающий научные открытия, но и как развивающаяся, сомневающаяся, ошибающаяся личность.
Это человек, посвятивший психологии всего себя, без остатка. Человек, для которого психология стала не только профессией, но и главным содержанием жизни.

Марина СТЕПАНОВА,
факультет психологии МГУ