НЕУЛОВИМЫЙ ОТБЛЕСК СЧАСТЬЯ

Когда мы осознаем, что декабрь подходит к концу, то вздыхаем и лезем на антресоли за искусственной елкой.
Она отвыкла от света и, как обычно, норовит от нас спрятаться. Сначала приходится разгрести тот ворох барахла, что задвинули с глаз долой при последней уборке. Затем какие-то старые сапоги попадаются, которые надевались последний раз весной на прогулку с собакой. Потом неожиданно обнаруживается ящик с инструментами, а ведь летом, когда он был позарез нужен, его так и не смогли найти.
И вот наконец знакомая картонная коробка. Мы уж и забыли, как она поистрепалась, а ведь еще в прошлом году собирались ее заменить. И в позапрошлом, кажется, тоже... Да и сейчас опять не до того, так что придется ее снова отложить в сторону и заняться содержимым.
Несчастная елка съежилась от долгой тесноты. Мы вынимаем ее по частям на свободу, а искривленные проволочные ветки не спешат распрямиться, как будто и впрямь затекли за год без движения. Приходится помогать им руками, и они благодарно поддаются, словно просыпаются и приободряются. И нам тоже становится легче и радостнее.
Несколько минут, и вот уже пушистое довольное деревце, как и год назад, занимает свое место в привычном углу. Настает очередь гирлянд, дождиков, звездочек, шариков, снежинок и колокольчиков, которые тоже рады выбраться на белый свет из ватной темноты своих пыльных коробок, чтобы блестеть, сиять, сверкать и переливаться. Стоит надеть их на елку, как они принимаются за любимое дело с такой охотой, что мы уже вынуждены щурить глаза и слегка отводить их в сторону.
Новый год повсюду дразнит нас блеском огней и мишуры, словно пытается разогнать хмурую зимнюю тьму. Хрупкий мерцающий свет озаряет окна в доме напротив, дворы, переулки, площади и парковые аллеи, где стоят огромные заснеженные сестры нашей домашней любимицы, увешанные исполинскими хлопушками и разноцветными апельсинами электрических лампочек. Даже светофоры поддаются общему ритму и начинают казаться частями гигантской елочной гирлянды, опоясавшей весь город.
Поголовным возбуждением заражаются все, вплоть до самого распоследнего коммерческого киоска. Он освобождает в витрине место для миниатюрной елочки, которая тут же начинает радужно подмигивать сгрудившимся рядом пивным бутылкам. В ее отсветах они теряют серьезность, как мужская компания при виде хорошенькой девушки, и даже их выцветшие этикетки на время обретают былую яркость и сочность.
В последнюю ночь сполохами загораются фейерверки в черном небе, с визгом устремляются вверх ракеты, таща за собой дымный огненный хвост, вспыхивают шутихи и взрываются петарды. Мы поплотнее запахиваем куртки и шубы и отправляемся в гости к близким и родным.
Это наш праздник, очень уютный и очень личный. И Новый год, как будто чувствуя, что надо сбавить накал, к полночи приглушает свое сияние. Остаются только золотые искры шампанского и колючий бенгальский огонь. Под родной до боли бой курантов мы поднимаем высокие бокалы, чокаемся с хрустальным звоном и, глядя в глаза, искренним шепотом желаем друг другу счастья.
Не его ли это отблеск мелькнул за окном?

Марк САРТАН