МЕЖДУ ПРОШЛЫМ И БУДУЩИМ

О том, как можно мирно сосуществовать со своей тревогой, рассказывает мой собеседник — доктор психологических наук, профессор факультета психологии МГУ,
директор Института
экзистенциальной психологии и жизнетворчества
Дмитрий ЛЕОНТЬЕВ

Что такое тревога с позиции экзистенциального психолога?

Тревога — интересное и совсем не такое простое явление, как это кажется на первый взгляд. По сути, это эмоциональное переживание непрогнозируемости будущего. Человек нацелен на определенный исход, но никакой страховой полис не сможет сделать будущее гарантированно таким, каким бы хотелось. Так устроен мир, такова структура времени и пространства.
И поскольку мы не можем предвидеть будущего, то действуем «на свой страх и риск». Другими словами — действуем, опираясь на свою тревогу. Именно она — инструмент взаимодействия с будущим.
Тревогу нельзя воспринимать однозначно. С одной стороны, само переживание тревоги, безусловно, неприятно: когда человек тревожится, он чувствует себя дискомфортно. Поэтому он стремится избавиться от этого чувства.
С другой стороны, тревога сигнализирует о том, что в нашей жизни что-то не в порядке. Но, в отличие от боли, она сигнализирует не столько о реальных, сколько о возможных «неполадках».

Можно ли жить без тревоги?

Что такое отсутствие тревоги? Это уверенность в завтрашнем дне. Возможно ли это?
Конечно, мы всегда стремимся как-то прогнозировать свою дальнейшую жизнь, исходя из тех тенденций, которые наблюдаем. И это играет свою положительную роль. Но надо осознавать условность и приблизительность таких прогнозов. В этом отношении 11 сентября 2001 года — урок экзистенциализма для всего мира. Он показал, что любая стабильность относительна, а любая неопределенность, нестабильность — абсолютна.

Но есть и естественные ситуации, в которых человек не может не  проявлять беспокойство?

Да, в одних ситуациях оснований для тревоги больше, в других — меньше. Прежде всего это связано со значимостью ситуации. В качестве примера можно привести экзаменационную тревогу. Экзамен — ситуация повышенной значимости, поскольку неудача на нем может повлиять на дальнейшую жизнь человека.
Тревога возникает и в других нормативно значимых ситуациях. Есть даже специальные термины: «сценическое волнение» или «предстартовая тревога».

Но одних людей подобные ситуации мобилизуют, а других, наоборот, дезорганизуют...

Существует много причин, влияющих на поведение человека в подобных ситуациях. Есть такой показатель, как общий уровень тревожности, и по нему люди, безусловно, различаются. Он связан с особенностями темперамента, нервной системы, эмоциональности. Нельзя не учитывать и специфику самих ситуаций, вызывающих тревогу.
Важен и такой фактор, как наличие у человека механизмов совладания с тревогой, таких как толерантность к неопределенности, готовность к ней. Ведь есть люди, которые не в состоянии выносить никакой неопределенности. Они стремятся все упорядочить, «разложить по полочкам». А есть те, кто более терпимо и спокойно относится к этому.
Проводились исследования, которые доказывают, что толерантность к неопределенности, сложности, неоднозначности является одним из немногих достоверных показателей креативности.
Ролло Мэй показал, что творческие люди в состоянии жить со своей тревогой. У них нет потребности обязательно с ней бороться, ее устранять. Они пускают ее в свою жизнь и принимают как часть жизни.

Какие еще факторы определяют поведение человека в тревожных ситуациях?

Личностная зрелость. Например, в семейных отношениях довольно часто приходится сталкиваться с ситуацией, когда у кого-то из членов семьи высокий уровень тревожности. Естественно, что неконтролируемое поведение кого-то из членов семьи вызывает у него большое напряжение. И часто этот человек начинает устранять свою тревогу за счет окружающих людей, требуя от них такого поведения, чтобы он не тревожился: «Как ты смеешь так себя вести, я так беспокоился!» или «Веди себя так, чтобы я не волновался!». Но при этом ответственность за собственную тревогу возлагается на другого человека.
Конечно, причины для беспокойства существуют. Например, когда ребенка поздно нет дома. И хотя сама ситуация абсолютно естественная и понятная, ключевым моментом является реакция на нее. Именно здесь становится очевидно — готов ли человек признать тревогу составной частью своей жизни и принять на себя ответственность за нее. Понять, что это его собственная тревога, и другой человек не может за нее отвечать. Речь может идти лишь об ответственности за определенные договоренности между членами семьи.
Плохо не то, что человек выражает свою тревогу, плохо, когда за этим следует возложение ответственности за собственную тревогу на другого человека.

Каким должно быть конструктивное отношение к собственной тревоге?

Один из ведущих экзистенциальных психологов Сальваторе Мадди говорил, что любой выбор, который мы делаем в жизни, — выбор между прошлым и будущим.
Мы выбираем один из двух этих вариантов. Либо неизменность, либо неизбежность. Можно оставить все как есть и стремиться к неизменности, тем самым ограничивая количество тревоги. Но в этом случае у нас возникает чувство вины, поскольку мы избегаем новых возможностей, которые открываются в жизни. И мы виним себя за эти нереализованные возможности.
Если же мы выбираем будущее, то с ним всегда сопряжена неизвестность. И хотя мы избегаем чувства вины, у нас естественным образом возникает чувство тревоги, поскольку будущее предсказать нельзя.
Делая выбор, человек должен понимать, что ему не удастся избежать вины или тревоги.

Получается, что тревога неизбежна?

Никто не говорит, что жить легко. Поэтому мы, как психологи, должны научить человека сосуществовать со своей тревогой. Не вытеснять ее, а принять как некую неотъемлемую часть жизни. Это является реальной проблемой и сферой психологической деятельности.
Определяя характеристики жизнестойкости, Мадди выделил три ее основных компонента. Это установка на активную включенность в происходящее, разумное влияние на события и такое качество, как принятие риска, готовность предпринимать какие-то действия без гарантии успеха, готовность учиться на своих ошибках и настрой на то, что даже неудачи могут быть полезны.
Попытка бороться с самим собой, со своей тревогой приводит к неврозам.

В чем специфика экзистенциальной тревоги?

Она отличается от повседневных тревог тем, что не имеет четко определенного объекта и не направлена на что-то конкретное. Экзистенциальная тревога связана с принципиальной непредсказуемостью жизни в целом. Жизнь человека устроена так, что человек смертен, более того, внезапно смертен.
Эта тревога ощущается не как конкретный страх смерти, а как некоторое «размытое» состояние, от которого сложно избавиться. Чем больше человек стремится от нее избавиться, тем больше она вырастает и дает о себе знать.
Я долгое время не мог понять тяги людей к «ужастикам». Но когда познакомился со взглядами П.Тиллиха и Р.Мэя на экзистенциальную тревогу, понял: «ужастики» в киновариантах, в книжных вариантах, в фольклоре (например, детские истории про «черную простыню») выполняют функцию «заземления» размытой экзистенциальной тревоги. Возникает ощущение, что теперь стало понятно, чего бояться. А конкретный страх переносится гораздо легче, чем неясная, «размытая» тревога.
Это социальные и культурные механизмы трансформации экзистенциальной тревоги в конкретные страхи. У детей, кстати, страхи более мифологичные, поскольку они не так много знают. У взрослых больше оснований для конкретных страхов.

Наверно, сюда можно отнести и «садистские стишки», которые так любят дети?

Конечно, там «страшные» ситуации облекаются в юмористическую форму. Как жить в мире, где происходят такие вещи? Единственный способ — все это воспринимать с помощью юмора, который является достаточно мощным механизмом совладания со стрессовыми ситуациями. И жить с этим, не подавляя и не вытесняя.

В своей статье «Экзистенциальная тревога и как с ней не бороться» вы обозначили массовую культуру как механизм ухода от этого вида тревоги...

Массовая культура — это способ ухода вообще от всего: от развития, от свободы, от ответственности, от сознания. В основе всех экзистенциальных проблем лежит рефлексивное сознание, а массовая культура является способом отключения этого сознания.
Одной из учениц В. Франкла получены интересные данные: единственной контрольной группой, у которой наблюдалось резкое снижение осмысленности жизни, сопоставимое с патологическими группами (психотиков, алкоголиков, наркоманов), стала выборка, протестированная в Венском парке культуры и развлечений.
Развлечение — не только способ вытеснения тревоги. Направленность на развлечения как на некоторую самостоятельную деятельность является симптомом больших проблем с осмысленностью жизни. Один из факторов массовой культуры — нетерпимость к одиночеству. Поэтому сейчас очень популярны тренинги общения.
Но проблема дефицита общения с себе подобными проявляется тогда, когда человек плохо чувствует себя в одиночестве. Непереносимость одиночества — проблема того же порядка, что и непереносимость тревоги. Кто сказал, что человек в состоянии одиночества должен себя плохо чувствовать? Самые выдающиеся личности весьма комфортно его переносили.
На мой взгляд, надо разрабатывать не столько тренинги общения, сколько тренинги одиночества. Само по себе одиночество — продуктивное состояние, требующее интеллектуальной и духовной компетентности. Но мы от этого стараемся уходить. В одном возрасте при помощи громкой музыки, в другом — с помощью телевизора.

Какой вывод должны сделать психологи и педагоги, чтобы излишне не бороться с тревогой у детей?

Тревога — это нормально. Ее отсутствие — это болезнь. Тревога помогает нам быть готовыми к неожиданностям. Она помогает жить и адаптироваться в мире, где ничего нельзя знать заранее. Как говорил Гераклит: «Если ты не ожидаешь неожиданного, то не познаешь сокровенного», — поэтому нужно жить со своей тревогой в мире, принять ее в свою жизнь, найти ей там место и использовать ее продуктивно и с пользой.
Не надо стараться изгонять ее из жизни — все равно не получится. Не надо стараться ее вытеснять. Можно даже найти в ней положительные стороны: то, что я тревожусь, означает, что я живу.
Главное достоинство психологически зрелой личности в том, чтобы сама тревога не вызывала тревоги!

Беседовала
Ольга РЕШЕТНИКОВА