Главная страница «Первого сентября» • Главная страница журнала «Школьный психолог» • Содержание №21/2004


НАШИ ДЕТИ

ПЕРВАЯ УЧИТЕЛЬНИЦА

Когда мне пришло время поступать в школу, меня отдали учиться в интернат. Просто потому, что там работал мой папа. Работал он днем, вечером и иногда ночью. Поэтому видела я его только по дороге в школу. Дети его любили, а он любил свой интернат и считал, что это лучшее место на свете. Вот меня и отдали.
У меня была молодая красивая учительница. Звали ее Валентина Ивановна. Я ее очень любила. Потому что она была такая красивая и потому что она была моя первая учительница. Какими бывают другие учительницы, я не знала. Папа — не в счет.
На уроках было скучно, я отвлекалась, и меня часто ставили в угол. Но Валентина Ивановна меня тоже любила, потому что я была отличница. Нас было двое отличников — я и Саша Мельник. И нас никогда не наказывали указкой. А других наказывали. Если урок не выучил или написал грязно, учительница подходила и требовала положить руки на стол. А потом хлопала по рукам указкой. Одного мальчика особенно часто наказывали. Я всегда отворачивалась. До сих пор помню, как кривилось его лицо.
Если учительница хотела меня наказать, она переставала со мной разговаривать и не обращала на меня внимания. Я ходила за ней по пятам по трое суток и умоляла простить, вернуть свою любовь. Я очень страдала. Но меня никогда не били.
Однажды во втором классе мы писали диктант. На следующий день Валентина Ивановна вошла в класс с гневно поджатыми губами и велела раздать тетради. А потом приказала ледяным тоном:
— Кто получил двойки — встаньте!
Поднялись все, кроме меня и Саши Мельника. У нас были тройки.
— Идите к доске!
К доске вызывали для наказания.
Класс понуро и безропотно выстроился у доски. Валентина Ивановна смерила взглядом нас с Сашей Мельником и вызывающе спросила:
— А что у вас?
— Тройки.
— Вы считаете, что тройка — хорошая оценка?
Конечно, мы так не считали.
— Вот и идите к доске!
Мы встали к доске, и нас охватило чувство причастности к общему горю.

Статья опубликована при поддержке интернет-магазина профессиональной косметики "NIOXIN.pro". Продукция Nioxin от производителя - лидирующий продукт для особого ухода за волосами, улучшения толщины и густоты волос, тонизирования кожи головы, сокращения потери волос, уплотнения текстуры. Доступные цены, доставка по Москве и Московской области. Посмотреть все продукты, цены и условия доставки Вы сможете на сайте, который располагается по адресу: http://nioxin.pro/.

Валентина Ивановна выдержала паузу, окинула всех тяжелым взором и задала риторический вопрос:
— Ну и что же я со всеми вами должна делать?
Вопрос топором повис в сгустившемся воздухе.
И вдруг этот тяжелый воздух пронзил звонкий голос Саши Мельника:
— Побить нас указкой!
— Да? — ехидно спросила Валентина Ивановна. — Вас много, а я — одна!
Класс тупо замер.
И тогда тот же голос прозвенел с новой, отчаянной силой:
— Мы сами себя побьем!
В моей груди внезапно разлилось чувство какого-то небывалого восторга. Это было действительно мудрое решение. Саша стоял немного впереди. Я видела его стриженый ежик, торчащий вверх с безрассудным героизмом.
— Да? — снова спросила Валентина Ивановна с неподдельным интересом. — Ну пожалуйста. Кто первый?
Конечно, первым был Саша. Он шагнул к учительскому столу, положил левую руку на стол, в правую взял указку и изо всех сил стукнул себя три раза. Потом переложил указку в другую руку и повторил процедуру.
— Достаточно, — сказала Валентина Ивановна. — Кто следующий?
Следующей была я. У нас в пионерском лагере на аллее возвышался памятник героически погибшей партизанке Зое Космодемьянской. Она стояла с высоко поднятой головой, гордо выпятив грудь, сжав руки в кулаки и слегка отведя их назад. Я много раз видела этот памятник. Я точно знала, как надо совершать геройский поступок.
Я шагнула к столу. Невидимая Зоя Космодемьянская была рядом со мной. Я взяла указку и ударила себя изо всех сил. Это было очень важно — ударить изо всех сил, по-честному. Кажется, был еще один раз. Краешком сознания я отметила, что мне больно. Значит, все в порядке.
— Достаточно, — сказала Валентина Ивановна.
Дальше все было как во сне. Я летела по воздуху к своему месту, а за спиной раздавалось: «Достаточно. Достаточно...»
Не знаю, что чувствовали остальные, а я испытывала чувство полного удовлетворения своей способностью к подвигу. Дома я никому ничего не сказала.
Через год меня перевели в другую школу, потому что папа больше не мог меня водить с утра: участились его ночные дежурства.

* * *

Прошло много лет. Мой папа уже состарился, получил звание заслуженного учителя и мечтает о такой работе, где не было бы детей. Я его спросила, знает ли он, что в его любимом интернате применялись физические наказания. Он посмотрел на меня с сомнением. Я рассказала ему эту историю. Ему было неприятно. «Бывают дураки, — сказал он неопределенно. — Кстати, Валя, кажется, умерла».

Марина АРОМШТАМ