ЗАЛОЖНИКИ ВОЗНАГРАЖДЕНИЯ
Это не значит, что индустрия развлечений сама по себе является причиной эмоциональной тревожности, но она влияет на ее характер. Всегда открытая возможность бегства уменьшает необходимость искать свои собственные решения. Она не только ослабляет здоровое стремление к общению и обращению пассивного опыта в активное мастерство, но даже сводит на нет возможность формирования определенных нервных реакций, индивидуальных фантазий и грез.
Вместо того чтобы стать невротиками от стресса, дети, для которых всегда открыта возможность бегства, склонны развиваться в аморфные, зависимые личности с ослабленными внутренними ресурсами.
Подкуп детей материальными благами теперь перестал быть привилегией богатых семей. Массовый подкуп детей захватил даже нищих. Например, вместе с завтраком ребенку подсовывают множество игрушек и безделушек. Эти вещи являются не символом симпатии, а наживкой, и ребенок это понимает, поэтому они не могут дать ему удовлетворения.
Наоборот, их получение питает жадность, которая работает на руку производителю. Мы видим, что везде, где отсутствует истинное удовлетворение, находится заменитель. Как и всякая лесть, такие подачки строятся на тонком знании нужд ребенка и его слабостей. Часто заменитель практически невозможно отличить от настоящей вещи, так что удовлетворение основных нужд, недоверие и разочарование оказываются неразрывно связаны.
Сегодняшние тревожные дети и подростки наших больших городов не только лишены любви, понимания, жизненного и игрового пространства и подвержены жестоким законам улицы. Они также подкуплены, соблазнены и опустошены. В некотором смысле они все — заложники искусственных вознаграждений, которые разрушают их способность искать истинное удовлетворение своих эмоциональных нужд.
Сегодняшний хулиган производит впечатление одновременно и обездоленного, и избалованного. Он не только агрессор и разрушитель, он еще и капризен, уверен, что может получить что-то ни за что и что желаемое может быть получено без усилий.
Задачи реабилитации изменились. С уменьшением терпимой обществом жестокости по отношению к детям средний обездоленный ребенок несколько меньше боится грубого отношения властного взрослого. Наоборот, власть стала безличной и безразличной. Ребенок не верит в искренность взрослого, он подозревает в нем продавца, который его обманет и разочарует.
Для реабилитации недостаточно только насытить неудовлетворенный голод. Мы должны ликвидировать вред удовлетворения потребностей заменителями. Мы должны доказать детям, что мы не только не монстры, но и что мы не врущие продавцы.

НАУЧИТЬСЯ ОТВЕРГАТЬ ЛИШНЕЕ
Ребенок, страдающий страхом пустоты, легко приходит в замешательство при виде чистого листа бумаги или сырого куска глины. Пытаясь уменьшить этот страх, учителя часто обращаются к материалам, которые сами по себе имеют некую степень оформленности. Рисунки собираются из кусочков ткани, пуговиц и бутылочных крышек, листьев и песка; скульптуры делаются из коробок, пакетов из-под молока, банок и так далее.
Эти приемы приносят пользу, если пользоваться ими в меру. Однако в горе вещей форма часто тонет, а разнообразие, вместо того чтобы стимулировать изобретательность, стимулирует жадность. Пустой ребенок — это бездонная бочка, которая может проглотить любое количество вещей, не наполняясь при этом ни на каплю.
Коммерческие интересы, которые внесли свою лепту в формирование обездоленного избалованного ребенка, оказывают на него постоянное давление, направленное на то, чтоб он навсегда остался пассивным потребителем, убежденным, что все новое — хорошо.
Тонущие в самых разнообразных вещах, мы должны не только научиться отличать хорошее от плохого, но и выдрессировать себя отвергать лишнее, даже если оно само по себе хорошо.
Дети, которые выросли под таким давлением, могут со временем научиться пропускать мимо ушей преувеличенные обещания продавцов и стать умелыми и рассудительными покупателями. Им гораздо труднее отучиться тратить серьезные эмоции на приобретение вещей и освободить силы для более конструктивных целей.

МЕРА И ВРЕМЯ
В битве против излишеств, угрожающих здоровью нашей культурной жизни, искусству принадлежит важная роль. Искусство уважает материю, не будучи материалистичным. Художник любит и понимает свой материал. В творческом процессе идея и материал сливаются в единое целое. Становясь средством художественного изображения, материал не теряет своих специфических физических свойств; более того, эти свойства выделяются.
Ребенок общества изобилия, не имеющий больше возможности научиться экономии по необходимости, может осознать красоту экономии и уродство расточительства через эстетическое воздействие искусства.
Это не значит, что мы должны препятствовать всякому расточительству. Общеизвестно, насколько расточительны отверженные и тревожные дети. Не проявляя известной степени терпимости, мы вообще не сможем к ним подойти. Но мы должны твердо помнить о необходимости помочь таким детям найти новые ценности.
В общем, можно сказать, что разнообразие материалов полезно, когда оно демонстрирует единство материала и творческой идеи. Когда оно начинает размывать это единство, оно становится вредным. На практике нужно точно чувствовать меру и время.
Очень маленькие дети исследуют материальный мир физическим контактом. Таким образом, для них знакомство со многими материалами очень ценно. В латентный период, примерно от шести до десяти лет, дети учатся символически самовыражаться с помощью художественных материалов. Эта способность лучше всего развивается при работе с бумагой, карандашами, краской и глиной. Это не значит, что других материалов нужно совсем избегать, но они должны быть редкими событиями, а не ежедневной помехой.
В отрочестве, с одиннадцати до тринадцати лет, нужда в многообразии впечатлений возрастает. Но новые материалы никогда не должны заменять основные, которые, именно из-за того, что они просты и знакомы, предъявляют наибольшие требования к художественной инициативе и изобретательности ребенка.

ТОНКИЕ МОСТКИ
Новые материалы становятся действительно необходимы в работе с подростками, когда у ребенка ослабевает воображение и крепнет самокритика. Если до этого мы дали их слишком много, то подросток часто оказывается ими замучен. Что бы ему ни предлагалось, он «уже делал это в первом классе». Такой ответ заставляет предположить, что впечатления первого класса были поверхностными и не дали удовлетворения.
Какими бы обходными путями мы ни шли, нам не избежать того критического момента, когда творческая работа должна стать самостоятельным действием. Молодой художник оказывается лицом к лицу с пустой поверхностью или аморфным куском, и у него должно хватить желания, чтобы сделать на нем заявление, и силы духа, чтобы поверить в себя.
Упор на построение структуры в творчестве совпадает с нашим общим терапевтическим подходом. Подходы, которые мы описали, — это тонкие мостки, поддерживаемые хлипкими опорами, которые легко ломаются от малейшего напряжения.
Реабилитация должна начинаться с укрепления силы духа, построения отношений с людьми, воспитания самосознания и внутренних ценностей. Вскрытие подсознательных слоев должно производиться медленно и осторожно.

Эдит КРАМЕР

Из книги Edith Kramer. Art as Therapy with Children
(«Лечение детей художественным творчеством»)

Перевод Алексея Лельчука