ТРЕХСЛОЙНЫЙ МАРМЕЛАД

учебное пособие под «двухголовым» названием «Педагогика и психология» — вещь весьма распространенная. Особенно в педагогических вузах. Интересно, что пишутся такие учебники, как правило, учеными-педагогами, которые довольно уверенно пересекают междисциплинарную границу и излагают основы общей, дифференциальной, возрастной, социальной и др. областей психологии на 200–250 страницах компактного текста.

ТЕНДЕНЦИЯ К СБЛИЖЕНИЮ

«Педагогика и психология» — само название подразумевает неразрывность, внутреннюю взаимосвязь и методологическое равноправие данных понятий и стоящей за названиями научной территории. При обучении психологов такими учебниками пользуются крайне редко, но со стороны психологической наблюдается движение к слиянию: появилось название «педагогическая психология». Уж не знаю, по причине ли филологического благозвучия или по какой-то иной, но педагогическое начало и в том и в другом названии стоят на первом месте...
Итак, налицо явная тенденция к сближению и объединению. В каких-то случаях — к сближению более формальному, механическому, в других — к внутреннему, логически обоснованному объединению.
Одна хорошо известная историческая личность бросила фразу: «Для того чтобы объединиться, нужно сначала размежеваться». И это правильно. Объединяться нужно, осознав собственную самость, обретя научную идентичность (по-скромному — так хотя бы предмет науки), определив свои возможности и ограничения. Тогда станет ясно, с кем объединяться, зачем и каким образом.
Педагогика и психология, как представляется, объединились скорее интуитивно, чем осмысленно, что уже второй век порождает множество проблем и трудностей в понимании и сотрудничестве. А как еще могут сотрудничать люди, до конца не осознающие своих целей и задач, задач партнера и целей взаимодействия? Только «смутно», нервно, с взаимным непониманием и обидами, переходящими то в диктат одной из сторон (той, что сильнее в данный исторический момент), то в «окопную войну», то в благовоспитанные научные споры.
Конечно, данная статья не претендует на полноту даже постановки, не то что решения проблемы «самости» педагогики и психологии и вытекающих из этой самости задач сотрудничества, но некоторые аспекты проблемы мы постараемся обсудить.

НЕ ПРЕСТУПИТЬ ЗАКОНЫ

Психология — естественно-научная дисциплина, а педагогика — искусство — вот один из ответов на вопрос, кто они такие, педагогика и психология, и чем друг от друга отличаются. «Судьба образования такова, что оно пролагает свой путь сквозь науку и сквозь реальности и ирреальности жизни... Образование всегда мечется между наукой и жизнью, и в той мере, в какой жизнь — искусство, между наукой и искусством» — так характеризует соотношение педагогики и психологии В.П. Зинченко.
Их связь носит опосредованный характер. Она опосредуется творческим мышлением человека, практика, который способен превратить научные закономерности в способы деятельности и реализовать такую деятельность.
Замечательно обосновал такой взгляд на проблему еще У. Джеймс: «Скажу вам... что вы глубоко, очень глубоко заблуждаетесь, если думаете, что из психологии, то есть из науки о законах душевной жизни, можно непосредственно для школьного употребления вывести определенные программы, планы или методы. ...Логика еще не научила ни одного человека правильно мыслить, и точно так же научная этика ...еще никого не заставила хорошо поступать. Наука только указывает границы, в которых приложимы правила искусства, и законы, которых не должен преступать тот, кто занимается этим искусством».
Педагогика как искусство черпает вдохновение для решения поставленных задач не только из науки, но из культурного наследия человечества, собственных пристрастных наблюдений учителя, его личной изобретательности, его психологических, научных, философских знаний. Понимание внутренней жизни — обязательная, естественная составная часть работы учителя.
Но понимание внутренней жизни и научная психология — это не одно и то же. Учитель может прибегать к научно-психологическим способам познания внутреннего мира в тех ситуациях, когда видит в этом необходимость. Не менее важную роль в таком познании играет эмоциональная чувствительность педагога, его способность к пониманию.
Против такого понимания «связки» педагогика—психология, как представляется, могут возражать современные педагоги-теоретики. Нет, не против подобной трактовки роли и возможностей психологии: она довольно распространена и сегодня. Возражения будут по поводу понимания педагогики как искусства, а не серьезной гуманитарной науки, включающей в себя дидактику, теории воспитания, методику и технологии, вопросы профессионального труда учителя и т.д.

ЛОГИЧЕСКИЙ РАЗВРАТ

Педагогика — это знание о целях и задачах образования, а психология — об устройстве душевной жизни ребенка. Так как реализация целей и задач воспитания возможна только через формирование «души», говоря современным языком — личности, то знание закономерностей ее развития необходимо педагогу.
Г. Мюнстерберг сформулировал такой взгляд на сущность педагогических и психологических знаний следующим образом: «...Кто же будет так неразумен, чтобы обращаться к расписанию поездов для решения вопроса о том, ехать ли на север или на юг? Все мы сначала решаем, какой цели мы хотим достигнуть, а затем ищем средства, с помощью которых эта цель может быть... достигнута. Воспитание... должно знать свои цели, намерения и идеалы, прежде чем оно будет в состоянии извлечь пользу из изучения научных фактов в психической и социальной жизни».
Педагогика, осознавая цели и смысл образования и, соответственно, собственной деятельности, в определенный момент становится в позицию вопрошающего по отношению к науке психологии. Не ко всей науке в целом, а к тем подходам, фактам и вытекающим из них методам, которые позволяют педагогу достигать собственных целей.
По сути дела, в данном случае педагогика и психология помещаются в некоторое трехэтажное здание, в котором первый этаж составляет педагогика как философия, как этическое учение, второй этаж — психология с ее представлениями о закономерностях развития, а третий этаж — снова педагогика: практическое, обогащенное смыслами и знанием закономерностей взаимодействие педагога и ребенка.
Получается многослойный «психолого-педагогический мармелад». В реальности слои — этажи этой конструкции — уживаются не очень мирно и не всегда конструктивно. Так, психология, примостившись в серединке, норовит заслонить практической педагогике ее же собственные философско-культурные основания, подменить их собою.
Г. Мюнстерберг, характеризуя состояние кризиса современной ему педагогики, писал о «логическом разврате», наблюдаемом в отношениях педагогики и психологии: педагогические цели выводятся из объективных научных знаний о функционировании и развитии психического, а педагог чувствует себя подручным всесильного в своем объективном знании психолога.

ЖИВОЕ ЗНАНИЕ

Теоретическая педагогика, как и психология, тоже существует, вместе с философией они составляют основу психологической педагогики — науки и искусства передачи «живого знания» (термин В.П. Зинченко). Педагог — носитель и транслятор знания, которое раньше он уже сделал своим, — «живого знания». В живом знании слиты значение (научные факты, подходы, способы действий) и личностный, эмоционально окрашенный смысл. Такое знание не может быть усвоено, оно должно быть каждый раз построено заново во взаимодействии педагога и ученика.
Возможности и задачи педагога в этом взаимодействии В.П. Зинченко (2002) формулирует следующим образом.
Педагог — поводырь, посредник, который вводит учащихся в образовательное пространство, в мир знания и в мир незнания. Вне этого пространства обучение ущербно.
Педагог — носитель не только формального, но и живого знания, без которого невозможно образование.
Педагог — персонифицированный посредник между учащимися и учебным предметом, наукой, драмой идей, драмой людей науки.
Психология имеет огромное значение для построения такой системы деятельности педагога, так как именно она должна разрабатывать и привносить в педагогику знания о том, как грамотно организовать процесс посредничества между ребенком и миром образования, в который вводит его педагог.
Может возникнуть впечатление, что в отношении сущности психологии сегодня сложились довольно устойчивые представления: психология — наука. Увы, такая определенность существует только в отношении той части психологического знания, которое принято называть «академическим». Оно научно, по крайней мере — стремится быть таковым. А в отношении практической психологии никакой определенности нет.
Пожалуй, практическая психология, как и педагогика, воспринимается скорее как особый вид искусства, черпающий знания и силы для своего воплощения в мире и в науке (теоретической психологии и педагогике, философии и естественно-научных дисциплинах), культуре и живом опыте человеческой жизни и отношений.

КОМУ ОТДАТЬ ПАЛЬМУ ПЕРВЕНСТВА?

Если между педагогикой как практикой и научной психологией можно провести более или менее понятную межу: знание закономерностей — воплощение в живом взаимодействии, определение целей — определение средств, то между практической педагогикой и практической психологией граница практически размыта.
Групповые технологии на уроке и в психологическом тренинге: кто у кого перенял? Метод учебного проектирования: в его основе старое знакомое КТД или современные психологические наработки? Кому принадлежит пальма первенства в разработке того, что психологи называют гуманистическим общением, а педагоги по старинке — «демократическим стилем педагогического общения»?
Психология, выйдя за порог психологических лабораторий и учебных классов, стала еще одним, наряду с педагогикой, видом гуманитарной практики, совмещающим в себе философский уровень постановки целей, объективное научное знание и живое взаимодействие психолога и клиента.
Практической педагогике и практической психологии еще предстоит нащупать свои границы...