БЕЗ ПРАВА НА ОГЛАСКУ

Смысл человеческой жизни — быть источником
света и тепла для других людей.

С.Л. Рубинштейн.
Человек и мир

Некоторые детские книги почему-то прочно врезаются в память. «Денискины рассказы» В. Драгунского — одна из таких книг. За внешней простотой сюжетов, хорошо понятных любому ребенку, скрывается способность автора заметить в обыденных явлениях детской жизни нечто значительное, выходящее за рамки повседневности. «Тайное становится явным» — не смешной рассказ про шаловливого мальчишку, вылившего манную кашу на голову прохожему, а повествование (правда, в юмористической форме) о неминуемом возмездии за содеянное. В далеком счастливом детстве казалось, что мир устроен совершенно и справедливо и залогом благополучного существования является жизнь в соответствии с требованиями, предъявляемыми умными взрослыми.
Однако по мере взросления становится очевидным, что в жизни человека — и совсем юного, и умудренного опытом — есть нечто такое, о чем трудно рассказать даже самым близким людям. Причем это нечто — не обязательно что-то нехорошее, абсолютно неприемлемое (хотя имеет место и такое), оно другое, противоречащее идеалам и ценностям окружающих нас людей. Даже взрослому человеку нелегко справиться с возникающими в этих случаях переживаниями, а про ребенка и говорить не приходится

КОГДА ТАЙНОЕ НЕ СТАНОВИТСЯ ЯВНЫМ
К счастью, детская жизнь небогата событиями, которые хочется навсегда вычеркнуть из своей памяти. Тем не менее встречаются дети (как правило, подросткового возраста), которые в силу своеобразной, а точнее говоря неблагополучной, семейной обстановки оказываются не в состоянии отделаться от мучительных переживаний по поводу тех или иных событий собственной жизни. Они не могут или не хотят рассказывать о них родителям, которые нередко сами провоцируют детей на некрасивые поступки.
Запутавшиеся в себе подростки ищут собеседника, которому можно было бы довериться, не опасаясь быть непонятым и раскритикованным. Они надеются получить поддержку, а еще лучше — совет, как жить дальше. Иногда в роли такого собеседника выступает школьный психолог.
О своем желании выговориться одни подростки сообщают открыто и не стесняются обратиться с вопросом: «А когда можно с вами поговорить?» Другие, наоборот, выбирают для этого подходящий момент, например после психологического обследования, предусматривающего индивидуальное обсуждение полученных данных. В данном случае важно то, что не взрослые заявляют о неблагополучии, а дети сами настроены обсудить наболевшее. При этом единственное, о чем они даже не просят, а умоляют, — сохранить тайну. Можно предположить, что они опасаются не столько огласки самой по себе, сколько последующих за ней репрессивных мер со стороны как родителей, так и учителей (если разговор касается нескладывающихся отношений с кем-либо из школьных педагогов).

ПОДРОБНОСТИ БИОГРАФИИ
В качестве примера можно привести такой случай.
14-летняя Аня учится в 8-м классе. Это крупная девушка с красивыми темными распущенными волосами, которые, закрывая лицо, позволяют ей не смотреть в глаза собеседнику. Она на год старше почти всех своих одноклассников, так как при переходе из одной школы в другую (с углубленным изучением иностранных языков) вынуждена была потерять год. Правда, сейчас трудно поверить в то, что когда-то она значительно отставала от своих друзей по иностранному языку. Аня — хорошо успевающая ученица, она быстро и легко усваивает школьную программу и не вызывает нареканий со стороны учителей. Аня практически не общается с одноклассниками, потому что они ей неинтересны, ее личностный возраст (в психологии существует понятие умственного возраста, но в данном случае хочется подчеркнуть, что речь идет именно об уровне личностного развития) значительно опережает паспортный.
У девочки нет подруг, она тянется к молодым людям значительно старше себя, считает возможным знакомиться в общественных местах. В свободное время Аня с удовольствием гуляет по Арбату — отправляется туда одна, но быстро находит себе попутчиков. По ее словам, минувшим летом у нее было два романа (последовательно) со студентами 20 лет, которые оказывали ей всяческие знаки внимания. Однако Аня быстро разочаровалась в них, так как они в основном говорили о себе, нисколько не интересуясь Аниными проблемами. По поводу быстро закончившихся романов Аня сильно переживала и даже «предпринимала суицидальные попытки» (с ее слов). Справиться со своими переживаниями Ане помогали новые знакомства.
Школьница с завидной легкостью рассуждает о суициде, который представляется ей достойным выходом из неудовлетворяющей ее жизненной ситуации. Трудно однозначно сказать, что скрывается за этой подростковой бравадой: только ли желание привлечь к себе внимание или поиск новых сильных впечатлений, которых ей почему-то не хватает.
Было бы большой ошибкой представить Аню поверхностной и несерьезной. Она много читает, ее любимый писатель — М. Булгаков, летом читала Ф. Ницше. Аню волнует проблема свободы совести. По ее словам, раньше она «не верила в Бога, а теперь убедилась, что Бог есть». А иначе как объяснить, что после бессонной ночи, проведенной в переживаниях по поводу несостоявшейся любви, наутро кто-то послал ей знакомство с молодым человеком? С точки зрения Ани, рационального объяснения этому нет.
Нетрудно догадаться, почему Ане скучно с одноклассниками, либо целиком погруженными в учебу, либо занятыми несерьезными, с ее точки зрения, делами, такими как срисовывание фасонов платьев, компьютерные игры и т.д. Правда, с некоторыми из одноклассниц она поделилась своими летними приключениями, девочки рассказали об этом родителям, и в результате она оказалась абсолютно изолированной от своих сверстников.
У Ани два личных дневника: один для себя, другой для родителей, «чтобы они наконец поняли, что мне нужно от жизни». Родителей мало интересует, чем живет их повзрослевшая дочь, их устраивают ее школьные успехи, а остальное не имеет значения.
Отличительная особенность Ани — постоянный самоанализ, причем она не скрывает, что это занятие ей очень нравится. Правда, нередко она приходит к неутешительным выводам и оказывается сильно разочарованной, о чем и рассказывает психологу в школе. Она готова отпроситься с любого урока, сослаться на нездоровье, лишь бы прийти и рассказать о себе. Сильное желание выговориться, обрести жизненную опору так не настораживало бы, если бы в ходе бесед не выяснялись описанные выше особенности ее биографии.
Что делать психологу со всей этой информацией? Как отличить реальное от вымысла? Следует ли всерьез относиться к размышлениям подростка на «взрослые» темы? Так ли критична жизненная ситуация Ани, как это кажется на первый взгляд? И наконец, самый трудный вопрос: что можно и нужно сказать родителям и учителям? Девочка просит никому ничего не говорить, но можем ли мы быть уверенными, что она справится со своими переживаниями?
Совсем недавно одиннадцатиклассница в письме к воображаемому другу (методика направлена на исследование состояния психологического здоровья) призналась, что 38-летний друг ее матери недвусмысленно намекает на то, что не прочь стать и ее другом тоже. Она очень хочет обо всем этом поговорить с психологом. Знает ли о намерениях своего знакомого мать девочки? Есть ли время разбираться в сложившейся ситуации, или надо действовать немедленно?

ИМЕЕМ ЛИ МЫ ПРАВО?
Школьный психолог в ежедневной работе нередко испытывает сомнения относительно выбора адекватных методик обследования детей, достоверности полученных данных и верности их интерпретации. Иначе говоря, хорошо понимая и четко формулируя конкретную задачу — определить готовность детей к обучению в школе, выявить профессиональные склонности подростков, провести беседу на интересующую старшеклассников тему, — он озабочен выбором адекватных средств ее решения. Дети разные, школы разные, поэтому в каждом частном случае приходится действовать не по заранее составленной схеме, а искать свои, соответствующие условиям образовательного учреждения пути. Ситуация, может быть, и не совсем простая (а кто нам обещал легкую жизнь в школе?), но все-таки понятная и достаточно определенная. Тем более что и соответствующей справочной литературы в последнее время издано немало.
В описанном выше случае вопрос формулируется иначе: вместо «как делать?» — «что делать?». Делиться полученной информацией или нет? И если да, то с кем? Насколько можно доверять подросткам, находящимся под влиянием средств массовой информации? Хорошо известно, что люди, регулярно читающие медицинские журналы и книги, не будучи профессионалами, обнаруживают у себя многие заболевания. Что же говорить про впечатлительные детские души!
И вопрос из области профессиональной этики: а имеет ли право школьный психолог активно вмешиваться в детскую жизнь? При внимательном рассмотрении подобных ситуаций становится очевидным, что и ребенок и его родители действительно нуждаются в психологической помощи, но вряд ли школьный психолог в состоянии ее оказать. Не все психологические проблемы компетентен решать психолог в школе. В частности, вопросами консультирования родителей и детей занимаются специально созданные для этого семейные психологические консультации. Коррекция детско-родительских отношений предполагает специальную подготовку и рассчитана на достаточно длительное время.

ЗОЛОТАЯ СЕРЕДИНА
Подобные ситуации, как показывает практика, не так уж редки. Поэтому имеется некий опыт относительно путей их возможного разрешения.
Естественное желание, которое возникает при получении шокирующей информации, — пойти к кому-нибудь умному и поделиться услышанным в надежде на мудрый совет. Таким умным, обладающим опытом разрешения непростых ситуаций в школе, как правило, является или директор, или кто-нибудь из его заместителей, иначе говоря — представитель администрации. Останавливает то, что это уже будет называться «доведением до сведения», оборотной стороной которого является разглашение доверенной вам ребенком тайны. Он-то не уполномочивал вас вести разговоры с директором, который, логично предположить, пожелает замять конфликтную ситуацию и переложить ответственность на плечи родителей ученика. Но именно этого-то ребенок совсем не хочет!
Известны случаи, когда школьный психолог, оказавшись один на один с такой информацией, опасаясь нежелательного разворачивания дальнейших событий, рассказывал обо всем администрации школы и родителям. Такой путь не только не способствует благополучному выходу ребенка из кризисной ситуации, но лишь усугубляет ее. К прежним переживаниям подростка прибавляются новые, связанные с потерей веры в возможность получения помощи извне — со стороны авторитетных взрослых. О последствиях догадаться нетрудно.
Не стоит осуждать психологов за их не до конца продуманные поступки — по-видимому, такое решение им казалось единственно возможным.
Если бы психолог по совместительству был психотерапевтом, то в качестве идеального варианта можно было бы предложить провести с ребенком серию психотерапевтических бесед, направленных на стимулирование у него желания поговорить обо всем с родителями. Правда, следует добавить, что подготовить к такой беседе нужно не только подростка, но и родителей.
Итак, оказывается, что равно неприемлем как вариант огласки информации, ставшей известной психологу, так и вариант психотерапевтической работы с ним и его родителями. По-видимому, правильное решение, если таковое имеется, следует искать где-то посередине — перенеся его в плоскость выбора доступных школьному психологу адекватных средств воздействия на ребенка.

ПОЧТИ ВЗРОСЛЫЕ
Прежде чем говорить о путях разрешения подобных ситуаций, следует заметить, что речь идет о подростках. В психологии накоплено немало интересных и имеющих практическое значение данных, обращение к которым в данном случае весьма желательно.
Л.С. Выготский подчеркивал, что в этом возрасте развиваются не только навыки и психологические функции (внимание, память, мышление) — в основе психического развития лежит прежде всего «эволюция поведения и интересов ребенка, изменение структуры направленности его поведения». Поэтому ключом к проблеме психологического развития подростка является проблема интересов в переходном возрасте.
С одной стороны, происходит свертывание и отмирание прежде установившейся системы интересов, иногда даже имеет место короткий период отсутствия интересов — именно такое состояние ребенка Л.Н. Толстой назвал «пустыней отрочества». С другой стороны, у подростка появляются первые органические влечения, которые выступают в качестве биологической основы для новых интересов. Это дало Выготскому основание говорить о том, что в структуре личности подростка нет ничего устойчивого и окончательного: «Все в ней — переход, все течет. Это альфа и омега структуры и динамики личности подростка».
Отечественные (Л.И. Божович) и зарубежные (Э. Эриксон) психологи в качестве главного фактора личностного развития подростка называли изменения Я-концепции. Эти изменения выражаются в стремлении понять себя и свои возможности, почувствовать то общее, что сближает с окружающими, и то отличное, что помогает стать индивидуальностью. В частности, по мнению Божович, в этом возрасте перестраивается прежнее отношение ребенка к миру и самому себе, развиваются процессы самосознания и самоопределения, которые в конечном счете приводят к обретению подростком самостоятельной жизненной позиции. Меняется механизм действия мотивов, которые возникают теперь на основе сознательно поставленной цели. Совершая реальные нравственные поступки в значимых ситуациях, подросток усваивает нравственные образцы.
Таким образом, подростковый возраст знаменует переход к взрослости, который может быть трудным или относительно легким в зависимости от целого ряда факторов, но прежде всего от позиции окружающих ребенка близких людей.
Все мы когда-то были подростками и не меньше современных тинейджеров были озабочены поиском собственного места в жизни, однако почему-то, став взрослыми, забыли об этом. Это непростительно для родителей, не настроенных утруждать себя проникновением в переживания своих детей, и вдвойне непростительно для тех, чья профессиональная жизнь состоит в постоянном общении с детьми.

СПАСИТЕЛЬНАЯ БЕСЕДА
Мое знакомство с Ирой состоялось полтора года назад, когда бабушка пришла жаловаться на внучку, тогда шестиклассницу, вина которой состояла в том, что она делала все не так, как хотела бабушка. В частности, бабушку возмущали музыкальные вкусы Иры — «Нирвана», Мэрилин Мэнсон. Честно говоря, и «Нирвана», и Мэрилин Мэнсон мне тоже не по душе, но уничтожать фотографии кумиров кажется не совсем правильным хотя бы потому, что невозможно уничтожить те следы, которые они оставили в душе девочки.
Державшаяся в стороне от одноклассников Ира с удовольствием откликнулась на мое предложение поговорить о современной музыке. Как выяснилось, ее привлекает не сама музыка, а слова, именно поэтому она предпочитает слушать песни, слова которых ей не только понятны, но и чем-то близки (об этом говорила ученица 6-го класса!). Ира достаточно хорошо осведомлена о личной жизни тех, кого считает своими кумирами, однако эти факты ее не смущают, так как мало у кого из исполнителей безупречная биография.
После этой первой, на первый взгляд несерьезной, беседы о музыке и музыкантах, в ходе которой мы невольно затрагивали общечеловеческие проблемы, Ира начала сама приходить ко мне и рассказывать о своей жизни, а вернее, о тех переживаниях и чувствах, которые переполняли ее. Жизнь Иры сильно отличалась от жизни сверстников, еще не перешагнувших черты взрослости. Полученные сведения шокировали, заставляли задуматься о том, как следует себя вести, чтобы не отпугнуть эту не по годам взрослую девочку. Что-то мешало поделиться всей этой информацией с кем-либо из учителей, хорошо знающих Иру. Казалось, что невозможно передать словами то состояние, в котором находилась Ира. Кроме того, постоянно мешали мысли о том, что мои неправильные шаги отпугнут Иру, которая сможет найти собеседника старше и опытнее себя.
Постоянный интерес девочки к философским вопросам мироздания настораживал: рассуждения о смысле жизни, добре и зле были бы уместны среди умудренных жизненных опытом людей, но когда эти речи заводила семиклассница... События прошедшего лета сделали общение с Ирой еще более трудным. А ее признание в том, что летом, оставшись дома одна, она пригласила в гости молодого человека, заставило усомниться в верности избранной нами совместно стратегии общения. Наши отношения строились таким образом, что Ира сама рассказывала то, что считала нужным, и мне казалось недопустимым задавать вопросы, которые готовы были сорваться с языка.
Мы с Ирой много разговариваем: мне хочется показать ей, что проблемы есть у всех взрослых людей, а она повзрослела раньше своих одноклассников.
Задача психолога в данном случае мне видится в том, чтобы отвлечь подростка от грустных мыслей, вроде «вся жизнь есть боль», и показать, что в жизни наряду с неприятными событиями много светлых и солнечных дней. Ира читает «Мастера и Маргариту», так как интересуется дьявольщиной, но этот роман еще и о любви.
Ира занята самокопанием и находит у себя то лунатизм, то склонность к суициду. Интерес к себе, свойственный всем подросткам, может быть выражен в разной степени. Повышенный интерес может стать началом разговора о психике человека, его сознательном и бессознательном. Не каждый школьник готов к разговорам на эти темы, но для Иры они могут стать средством выхода за пределы собственных мучительных переживаний.

ПРОФЕССИОНАЛЬНАЯ ЗАДАЧА
Насколько правильной окажется избранная нами совместно с Ирой стратегия и тактика поведения, покажет время. Однако, на мой взгляд, обращение подростка к психологу — факт сам по себе позитивный, который свидетельствует о потребности в некоей опоре, о не всегда осознаваемой вере в ее существование. Ситуации, когда подросток замыкается в себе, оказывается один на один со своими тяжелыми мыслями и живет по принципу «Спасение утопающих — дело рук самих утопающих», производят впечатление значительно более тяжелых.
Итак, вам стали известны тайны, которыми так и хочется с кем-то поделиться (наверное, не в последнюю очередь с родителями), — разделить ответственность, Но проблема-то как раз в том и состоит, что девочка не хочет говорить ни с папой, ни с мамой.
Если подросток обратился именно к вам, следовательно, он рассчитывает получить помощь именно от вас, а не от родителей. Эта готовность ребенка рассказать о себе и своих уже недетских проблемах, вера в возможность изменения ситуации, а значит, и себя, могут стать основой построения доверительных взаимоотношений.
Конечно, кое-что рассказать классному руководителю придется, с тем чтобы помочь ему разобраться в подростке. Однако эта информация должна быть скупой и весьма конкретной. Например, в случае с Ирой классный руководитель поинтересовалась, можно ли ее взять в совместную с одноклассниками поездку в Прагу. Следует только приветствовать желание Иры поехать вместе с одноклассниками (правда, сама девочка подчеркивает, что хочет развеяться).
Что касается родителей, то, если подросток бежит к вам, вряд ли стоит активно вовлекать их в диалог. Тем более что сами они, как правило, этого не хотят. Когда у них появится потребность, они сами найдут вас.
И последнее. Одним из секретов профессионального успеха является преодоление страха перед нетипичными ситуациями. В любом случае ваш профессиональный, да и просто жизненный опыт больше, чем у любого подростка. Значит, вы в состоянии помочь ему!

Марина СТЕПАНОВА,
педагог-психолог
московской гимназии 1541