СЛИТНО ИЛИ РАЗДЕЛЬНО?

В стенах Московского университета бытует исторический анекдот, повествующий о первых шагах совместного (для мужчин и женщин) высшего образования.
В один из майских дней стояла необычная жара. Студенты и первые, крайне немногочисленные студентки изнемогали в душной аудитории. Почтенному профессору (разные рассказчики приписывают эту историю разным ученым) приходилось не легче. Наконец он решился. «С вашего позволения, — произнес профессор, — я, пожалуй, сниму сюртук. Господам студентам советую сделать то же самое». А затем добавил с издевательской ухмылкой, глядя на зардевшихся студенток: «Дамам этого предложить не решаюсь». Вероятно, профессор полагал, что весьма остроумно поставил на место зарвавшихся выскочек, которые вопреки естеству затесались в чисто мужское учреждение. В самом деле, испокон веку речь велась об ученых мужах; мысль об «ученых женах» никому даже в голову не приходила.

ПРИВИЛЕГИЯ МЫСЛИТЬ
Сегодня в любой школе стены кабинетов украшают портретные галереи выдающихся литераторов, математиков, физиков, биологов, композиторов. Лица — исключительно мужские, если не считать чудом вклинившегося портрета Марии Кюри (да и та, как известно, прославилась соавторством со своим ученым супругом). Для ревнителей мужского шовинизма эта галерея — пожалуй, самый весомый аргумент. Нравится нам это или нет, современная наука и культура созданы преимущественно мужчинами. Женщины никоим образом не продемонстрировали своей способности к столь же высоким достижениям. И наша цивилизация по сути своей является мужской.
Контраргумент, который выдвигают феминистки, безупречен и прост. Преимущество, которое мужчины объясняют своими способностями, на самом деле было ими насильственно узурпировано. Опираясь на свою физическую силу, мужчины буквально отстранили женщин от интеллектуальных и творческих сфер деятельности, вытеснив их в царство кастрюль и пеленок. С древнейших времен женщины были лишены возможности образования и интеллектуального совершенствования. Теперь, когда с неравноправием покончено, женщины готовы встать вровень с мужчинами, а то и доказать свое превосходство. По убеждению феминисток, цивилизация будущего — это женская цивилизация, на знамени которой будет начертано: «Все люди — сестры».
Вряд ли следует присоединяться к бесплодной перепалке о преимуществах того или другого пола. Но, дабы разобраться в истории образования полов, нелишне прислушаться к аргументам обеих сторон. Действительно, в истории человечества мужчинам принадлежит привилегия мыслить и творить, исследовать и созидать. Но верно и то, что на протяжении тысячелетий женщины были лишены элементарной возможности этому научиться. Ибо вся история школы и педагогики — это, по сути дела, история обучения мальчиков.

ОБРАЗОВАННОСТЬ — НЕ ДОСТОИНСТВО
Многовековую философию афористично выразил Фридрих Ницше, утверждавший: «Мужчина должен быть воспитан для войны, женщина — для отдохновения воина». Эту мысль можно толковать и расширительно, разумея под войной нелегкую борьбу за освоение мира. Естественно, что обучение и воспитание всегда имеют своей целью подготовку человека к исполнению предначертанной ему роли. Ответственная роль мужчины требует освоения многих сложных знаний и навыков. Роль женщины — по сути своей второстепенная и подчиненная — в большинстве случаев не требует даже элементарной грамотности. Так и повелось с древнейших времен.
В Древнем Египте образование было элитарным, его получали только будущие чиновники, жрецы и писцы. Сохранившиеся источники говорят лишь о школьном обучении мальчиков. Известно только два случая, когда писцами становились женщины (которые, вероятно, получили домашнее образование).
Такое же положение было и в Месопотамии, где в школах обучались исключительно мальчики и юноши. Правда, сохранившиеся образцы семейной переписки мужей с женами свидетельствуют о грамотности некоторых женщин, которая также, вероятно, являлась результатом домашнего обучения. Образование для женщин признавалось не только необязательным, но и излишним (за исключением весьма специфической подготовки жриц).
В древней Индии интеллектуальное и нравственное совершенствование под руководством наставника-гуру было исключительной привилегией мужчин. Девочки не проходили ученичества, их посвящением во взрослую жизнь считалась свадьба. Известное образование предусматривалось лишь для гетер и храмовых блудниц.
Образование в Китае с древнейших времен базировалось на конфуцианской идеологии. А, как известно, премудрый Конфуций утверждал: «У заурядной женщины ума — как у курицы, у незаурядной — как у двух кур». А что толку наставлять курицу, если самой природой ей предначертана роль наседки?
Древние Греция и Рим, откуда фактически проистекает наша современная цивилизация, в данном вопросе солидаризировались с идеологией Древнего Востока. Система образования в античную эпоху была уже весьма совершенной, однако ориентированной исключительно на сильный пол. Девочки воспитывались в семье и для семейной жизни. При этом они, разумеется, могли освоить грамоту, основы искусств и наук, однако это считалось вовсе не обязательным. Образованность ничего не добавляла к достоинствам жены и матери, хранительницы домашнего очага. В ином положении находились лишь гетеры, чья роль предусматривала не только телесное, но и духовное услаждение мужчин, что требовало соответствующей подготовки.
Таким образом, в древнем мире даже не ставился вопрос не только о совместном обучении мальчиков и девочек, но и вообще о необходимости образования для женского пола. Лишь в Спарте была налажена система совместного общественного воспитания, которая, однако, ограничивалась физической подготовкой девочек наравне с мальчиками. Впрочем, это определялось всей, весьма специфической, системой социальных ролей в Спарте. В отсутствие мужчин, ушедших в военный поход, спартанские женщины должны были уметь с оружием в руках держать в повиновении рабов-илотов и дать отпор возможному вторжению врага. То есть афоризм Ницше был для спартанцев неприменим: к войне готовились оба пола. Неудивительно, что в ходе подготовки между мальчиками и девочками не делалось буквально никаких различий: и те, и другие совместно занимались физическими упражнениями безо всякой одежды и за оплошности подвергались одинаково жестокой публичной порке. Что же касается образования в широком смысле слова, то им спартанцы пренебрегали: к чему воину ученость? Немудрено, что, поразив мир примерами исключительной воинской доблести, Спарта внесла ничтожный вклад в культурное наследие античности.

РОБКИЕ ПОПЫТКИ
Первые известные примеры организованного обучения девочек относятся лишь к VIII в., когда при некоторых европейских монастырях стали открываться школы для будущих монахинь. Эти школы давали ученицам лишь минимум знаний, необходимых для пострижения, поэтому в данном случае об образовании в полном смысле слова говорить фактически не приходится. С XI в. школы для девочек стали создавать мирские женские братства. Первую попытку совместного обучения мальчиков и девочек предпринял в XV в. итальянский педагог-гуманист Витторино да Фельтре. Впрочем, этот опыт имел локальный характер и не оказал заметного влияния на педагогическую теорию и практику.
Начиная с Эразма Роттердамского многие мыслители отстаивали идею необходимости широкой умственной культуры для женщин и соответственно — женского образования. В то же время само собой подразумевалось, что такого рода образование должно быть сообразно женской природе, а следовательно — отличаться от того, что принято для сильного пола. Прогресс в этой сфере заключался в создании особых женских учебных заведений. Так, в Германии с XVI в. создавались городские школы для девочек, а в XVIII в. стали открываться средние учебные заведения — «высшие школы для девушек», но число их было невелико. В Великобритании школьное образование для девочек стало доступно только с XVIII в. в так называемых благотворительных школах, программа которых ограничивалась обучением грамоте и катехизису.
В XVIII в. вопрос о женском образовании поднимался во Франции в многочисленных проектах реформ образования, а также в сочинениях просветителей. Во время Великой французской революции в 1791 г. Талейран выступил с проектом воспитания девиц, в котором впервые была высказана мысль о ремесленных школах для женщин. М. Кондорсе, считавший, что бесправие женщины не может быть оправдано ни ее физическими, ни ее нравственными качествами, в 1792 г. выдвинул новый проект женского образования. Однако практических последствий эти проекты не имели.
Коренные изменения произошли в течение XIX в. с распространением в индустриально развитых странах обязательного, а затем и всеобщего начального образования. Широкое применение получило совместное обучение детей обоего пола в начальной школе. В США, Нидерландах, скандинавских странах, в некоторых кантонах Швейцарии девушки были допущены в общие средние учебные заведения. Постепенное сближение (а в ряде стран и слияние) женской школы с мужской происходило в 1-й половине XX в. Параллельно развивалось и высшее женское образование. Первым открыл свои двери для женщин небольшой колледж «Оберлин» в штате Огайо (США) в 1833 г.
С 1860-х гг. ряд университетов США начинает принимать женщин наравне с мужчинами (вероятно, знаменитую доктора Куин следовало бы отнести к той плеяде).
В Европе с 1867 г. предоставил женщинам права студентов Цюрихский университет, в числе первых студенток которого были и девушки из России. В конце 60-х гг. стали доступными для женщин и другие университеты Швейцарии. В 70-х гг. женщины получили право обучаться в университетах Франции, Швеции, Дании, Италии; в 80-х гг. — Великобритании, Бельгии, Норвегии, Румынии; на рубеже XIX–XX вв. — Греции, Германии, Болгарии, Сербии. В начале ХХ в. женщины в развитых странах получили повсеместный доступ в высшие учебные заведения (в ряде стран с некоторыми ограничениями).

«ДЕЛО НЕПРИСТОЙНОЕ»
Первое известие об обучении девочек в Древней Руси относится к XI веку: в 1086 г. Анна Всеволодовна, сестра Владимира Мономаха, открыла девичье училище при Андреевском монастыре в Киеве. Дочь полоцкого князя Ефросиния в основанных ею женских монастырях обучала не только монахинь, но и девушек-мирянок. В 1-й половине XVI в. митрополит Даниил в своих поучениях говорил, что обучение необходимо не только монахам, но и мирянам — «отрокам и девицам».
С начала XVII в. хорошее по тем временам домашнее образование получали царские дочери и девицы из знатных боярских семей. При Петре I в Москве и Петербурге появились частные светские школы, в которых могли обучаться и девочки (правда, этим правом поначалу воспользовались единицы). В 1724 г. было предписано монахиням воспитывать сирот обоего пола и обучать их грамоте, а девочек, сверх того, прядению, шитью и другим мастерствам.
В народные училища, созданные по Уставу 1786 г., принимались дети обоего пола, но обучение девочек в общественных школах продолжало считаться, по утверждению Г.Р. Державина, «делом непристойным». В этих училищах в 1786–1796 гг. учились только 12600 девочек, то есть в 13 раз меньше, чем мальчиков. По Уставу 1804 г. девочки могли обучаться вместе с мальчиками не только в приходских, но и в уездных училищах и даже в гимназиях, но обычно совместное обучение не практиковалось, а к 1810 г. в уездных училищах и гимназиях девочек совсем не стало. В дальнейшем образование осуществлялось исключительно раздельно, за исключением начальных народных школ, в которых по Положению 1864 г. могли обучаться «дети всех состояний обоего пола, где не представляется возможности иметь отдельные училища мужские и женские».
Таким образом, в России и зарубежных странах на протяжении долгого времени обучение в учебных заведениях было преимущественно раздельным. Отдельные опыты совместного обучения касались главным образом начального, элементарного уровня и не имели значительного эффекта в массовом масштабе.

НЕБЕССПОРНОЕ ДОСТИЖЕНИЕ
В нашей стране положение кардинально изменилось после 1917 г., когда правительственным постановлением было введено всеобщее совместное обучение. Некоторый отход от этой политики имел место в 1943 г., когда наряду со школами с совместным обучением были открыты и отдельные школы для мальчиков и для девочек (всего 2% от всех школ СССР, исключительно в крупных городах). Эта практика осуществлялась недолго, и уже в 1954 г. параллельная система раздельного обучения была упразднена.
В настоящее время во всем мире практикуется преимущественно совместное обучение. Однако в большинстве развитых зарубежных стран существуют и многочисленные элитарные частные школы для мальчиков и для девочек.
Таким образом, массовое совместное обучение является достижением последнего столетия, причем достижением небесспорным. Наряду с очевидными преимуществами, главное из которых — реальное предоставление женскому полу права на полноценное образование, такая политика таит и ряд скрытых издержек. В первую очередь, это своего рода «бесполость» образования, когда особенности полов не подлежат учету в процессе обучения. Здравомыслящие люди, в том числе психологи и педагоги, не склонны сводить обсуждение этих особенностей к сварливой перепалке о преимуществах. Однако тот факт, что специфические личностные и когнитивные гендерные особенности существуют, похоже, сомнению не подлежит. Просто воспринимать эти особенности следует безоценочно, дабы не лить воду на мельницу фанатиков мужского шовинизма или феминизма. Особенности полов надо изучать и учитывать. И тут перед психологами открывается непочатый край работы.

СУЖДЕНИЯ ПСИХОЛОГОВ
В последние годы в нашей стране развернулась оживленная дискуссия о необходимости снова ввести в практику раздельное обучение. Кое-где уже и предприняты практические шаги в этом направлении — на эксперименты мы всегда были скоры. Поистине наполеоновская амбиция: «Надо ввязаться в бой, а там посмотрим, что получится». (Получилось, как известно, Ватерлоо.) В печати то и дело мелькают суждения психологов, титулованных и не очень, на эту тему. Их позиция почти единодушна. Вот лишь несколько показательных примеров из публикаций последних лет.

Марьяна Безруких, директор Института возрастной физиологии РАО: «Я не считаю раздельное обучение целесообразным. Тем более — в младшей школе. Нарушается естественная среда общения, а восстановить ее потом, сформировать заново бывает очень трудно. Серьезных психофизиологических оснований для такого разделения нет».

Ольга Карабанова, заместитель заведующего кафедрой возрастной психологии факультета психологии МГУ: «Для своих детей я предпочла смешанное образование. Раздельное обучение — это недостаток, приводящий в большинстве случаев к неправильному половому воспитанию, что отражается в будущем на семейной жизни и браке».

Михаил Щербаков, директор Института развития личности: «Смотря что за система и какая у данного учебного заведения программа. Если это калька с гимназии, то должен быть отобран определенный контингент преподавательского состава, да и учеников нужно отбирать, не для всех система подходит. Иначе выиграет только государство, получив стройные ряды воинов, личности же с высоким интеллектом от такого обучения только потеряют».

Ирина Христосенко, психолог: «В основе идеи раздельного обучения лежит уверенность в том, что мальчикам и девочкам нужно разное образование. Но тогда нужно ответить на вопрос: где, в каком обществе они будут впоследствии жить?
Конечно, есть страны, прежде всего ортодоксально-мусульманские, в которых ценность раздельного обучения мальчиков и девочек совершенно очевидна и несомненна. В этих странах жизнь взрослых мужчин и женщин протекает как бы в параллельных мирах. Есть «женский» дом, есть «мужской» дом... Жизнь мужчин и женщин здесь пересекается только в семье. Что касается деловых, партнерских, светских отношений, то там отношения мужчин и женщин сведены к минимуму. Поэтому тот опыт, который ребенок получает в школе, когда мальчики общаются только с мальчиками, а девочки только с девочками, здесь оказывается адекватен последующей жизни.
В современной европейской культуре все устроено по-другому. Сегодня практически не осталось чисто мужских или чисто женских профессиональных сфер, и тенденция эта только усиливается.
Кстати говоря, в европейских странах достаточно долгое время господствовал идеал раздельного обучения. Взрослый мир строился на четком разделении «мужского» и «женского»: предполагалось, что у женщин и мужчин принципиально разные возможности и способности. Потребовались огромные усилия, чтобы преодолеть эти представления и построить мир современной европейской цивилизации, одной из ведущих ценностей которой является представление о принципиальном равенстве культурных возможностей мужчин и женщин.
Конечно, мужчины и женщины всегда остаются мужчинами и женщинами по физиологическим параметрам. Так же можно говорить о специфике женского и мужского восприятия мира и разных стратегиях самоосуществления в этом мире. Однако сегодня безусловным анахронизмом являются рассуждения о том, что у мальчиков, к примеру, более сильный логический интеллект, а у девочек более яркое образное мышление. Или что мальчики более склонны к творческому учению, а девочки — к механической зубрежке. Никакими серьезными экспериментами эти тезисы не подтверждаются. Наблюдаемые же в реальных условиях различия определяются в значительной мере культурными стереотипами и установками. Хорошо известно: если в обществе реально, а не на словах преодолевается дискриминация по половому признаку, это приводит к всплеску творческой активности женщин. Что касается обществ традиционалистского типа (каковым во многом продолжает оставаться и Россия), то здесь продолжают доминировать установки на так называемый мужской интеллект как единственно возможную форму интеллекта.
Так что, ставя вопрос о раздельном обучении мальчиков и девочек, мы должны думать о некой социальной перспективе, в которой им предстоит жить. Если мы связываем свои идеалы с ценностями современной европейской цивилизации — это одна история. Если же мы связываем перспективу своего развития с реанимацией традиционалистских ценностей, тогда действительно целесообразно «мужское» и «женское» образование и соответственно всяческое поддержание статуса исключительно мужских и исключительно женских профессий.
Заметим: если образование происходит раздельно, ребенок оказывается лишен ежедневного опыта образовательного взаимодействия с противоположным полом, и в последующем это будет ему мешать строить адекватные социальные отношения в мире, в котором нет разделения на «мужской» и «женский» дома. По сути дела, при раздельном обучении происходит резкое обеднение социальной среды и, следовательно, обеднение образовательной среды и обеднение возможностей будущей жизни.
Возможно, кто-то предполагает, что при раздельном обучении удобнее учить. Мол, у девочек и мальчиков есть психологические особенности, которые требуют разных способов обучения. Мол, нужно учить одному и тому же — но по-разному. Разумеется, специфика есть. Но любой педагог учитывает эту специфику в рамках совместного обучения».
Впрочем, вопреки всем этим суждениям эксперимент набирает силу. Говоря словами французского стратега, в бой мы уже ввязались. Остается посмотреть, что получится...

Сергей СТЕПАНОВ