КУЛЬТУРА ИЛИ НАТУРА?
Окончание. См. № 10/2005
УТРАЧЕННЫЕ ЗВЕНЬЯ
Другим полем применения эндогенной
концепции развития личности стала антропология.
В Новое время, в эпоху великих географических
открытий и активного освоения новых земель,
европейцы познакомились с народами,  жившими иначе,
чем они, практиковавшими странные обычаи,
придерживавшимися непонятных и неприемлемых с
их точки зрения устоев. Эти люди ходили голыми, не
знали частной собственности, моногамной семьи и
единого бога. Такое поведение «дикарей» было
объяснено их природными (врожденными)
особенностями.
В XVIII в. К. Линней объявил их в своей «Системе
природы» «утраченными звеньями» между животными
и человеком. Он разделил человеческие существа
на два вида: Homo sapiens и Homo monstrous.
Вид Homo sapiens включает у него следующие группы:
дикий человек: стоящий на четвереньках, немой,
покрытый шерстью;
американец: меднокожий, холеричный,
прямостоящий, раскрашенный;
европеец: светлокожий, сангвиничный, физически
сильный, скрывает тело под облегающей одеждой,
руководствуется законами;
азиат: смуглый, меланхоличный, ригидный, покрыт
свободной одеждой, руководствуется мнениями;
африканец: чернокожий, флегматичный,
расслабленный, мажется салом, следует капризам.
Вид Homo monstrous включает следующие группы:
горцы: малорослые, неактивные, робкие;
патагонцы: крупные, ленивые;
готтентоты: неплодовитые;
 американцы:
безбородые;
китайцы: с конической головой;
канадцы: со сплющенной головой.
Как видно из приведенной классификации,
неевропейцы помещаются Линнеем на низшую по
сравнению с европейцами ступень эволюционного
развития. Это позволило «научно» обосновать
рабство и колониализм в то время, когда в Европе
они подвергались сокрушительной критике.
Основываясь на концепции врожденной
обусловленности поведения «дикарей», Бенджамин
Дизраэли в 1849 г. заявил в палате общин: «Раса
предполагает отличие, отличие предполагает
превосходство, а превосходство ведет к
господству».
ЧТО ВЫЯСНИЛИ АНТРОПОЛОГИ ИЗ КЕМБРИДЖА
В XIX в. уже после открытий Чарльза Дарвина Э.
Тайлор и Г. Спенсер выдвинули концепцию
социокультурного эволюционизма, согласно
которой различные народы происходят из общего
корня, однако в дальнейшем, в ходе соперничества
и естественного отбора, одни народы продвигаются
по пути цивилизационного развития, другие,
напротив, отбрасываются назад. Причем степень
цивилизованности народа определяется уровнем
его интеллектуального развития. Когда различные
группы сталкивались, «лучше адаптированные»
помещали стоящих ниже в неблагоприятные условия,
а иногда и истребляли их. Получалось, что
покоренные европейцами народы стоят на более
низкой ступени эволюционного развития и потому
колониальная политика в отношении них вполне
оправданна.
Примерно в то же время Геккель сформулировал
знаменитую биогенетическую теорию, которая тут
же нашла применение в антропологии. Геккель
утверждал, что развитие индивида — онтогенез —
повторяет историю рода — филогенез, подобно
тому, как эмбриональное развитие воспроизводит
формы развития наших эволюционных предков.
Уровень развития «дикарей» соответствует уровню
развития детей европейцев. Поэтому
покровительственное отношение к туземцам и
право наказывать их, как непослушных детей,
вполне обоснованно. К. Фохт, например, утверждал,
что различия в развитии между белыми и неграми
объясняется сходством мозга взрослого черного и
семилетнего белого ребенка.
Очень скоро представление о том, что отличия
поведения, психических процессов первобытных
людей обусловлены врожденными факторами, было
опровергнуто эмпирически.
Показательна в этом отношении история первого
экспериментального исследования перцептивных
процессов «дикарей», предпринятого
антропологами Кембриджского университета в 1895 г.
Оснащенная по последнему слову науки экспедиция,
которую возглавлял А. Хэддон, отправилась к
островам Торресова пролива, для того чтобы
проверить достоверность утверждений
европейских путешественников об
экстраординарности сенсорной чувствительности
туземцев.
Некоторые мореплаватели сообщали, например, что
«дикари» обладают феноменальной зоркостью,
позволяющей им невооруженным глазом видеть
предметы, неразличимые европейцами даже с
помощью биноклей и телескопов. Подобные
свидетельства вполне соответствовали
представлению о том, что первобытные люди
находятся на более низкой по сравнению с
европейцами ступени эволюционного развития,
характеризующейся преимущественным развитием
низших психических способностей.
Планируя свое исследование, кембриджские
антропологи исходили из того, что:
1) перцептивные способности человека производны
от его [психо]физиологической организации;
2) значит, если аборигены Торресовых островов
действительно обладают экстраординарной
чувствительностью, то ее источником являются
особенности их [психо]физиологии;
3) эти особенности нужно выявить средствами
объективной эмпирической методологии, то есть
измерить остроту зрения, слуха, обоняния, порог
чувствительности как можно большего числа
туземцев, определить их средние значения и
сравнить с соответствующими показателями
европейцев.
ВЫВОДЫ РИВЕРСА
Измерением остроты зрения занимался У. Риверс. Он
протестировал 170 коренных жителей Торресовых
островов с помощью специально разработанной
Е-методики, выполнив при этом требование
эквивалентности ее применения. Полученные
данные были сопоставлены с результатами такого
же исследования зрения жителей острова
Гельголанд у побережья Германии. В итоге
выяснилось, что никаких значительных
физиологических особенностей восприятия у
«дикарей» нет. Туземцы «не проявляют того
превосходства над европейцами в присущей им
остроте зрения, как этого можно было бы ожидать
по сообщениям путешественников», — резюмирует в
своем отчете Риверс.
И все же, прожив некоторое время среди
аборигенов, Риверс вынужден был признать, что за
пределами психофизиологической «лаборатории», в
повседневной жизни они действительно
демонстрируют необыкновенную зоркость. Однажды,
например, когда он переплывал в лодке с одного
острова на другой, трое его туземных спутников
воскликнули, что видят корабль в бухте на другой
стороне острова. Несколькими днями ранее Риверс
лично измерил остроту зрения этих людей и знал,
что она была обычной. Тем не менее они смогли
увидеть мачты корабля задолго до него.
Размышляя над подобными парадоксами, Риверс
фактически признал, что экстраординарность
зрения «дикарей» обусловлена не врожденными
свойствами их тел, а социокультурными формами их
жизнедеятельности. «Насколько позволяют судить
наши данные, — писал он, — дикарь, похоже,
начинает с такой остроты зрения, которая лишь
ненамного превосходит остроту нормального
зрения среднего европейца. Однако путем
продолжительной практики внимательного
приглядывания к мелким деталям окружающей
среды... дикарь становится способным увидеть и
распознать удаленные объекты таким образом, что
это кажется почти сверхъестественным».
Таким образом, то, что отличает аборигенов
Торресовых островов (а также европейцев,
африканцев, эскимосов, древних греков,
девиантных личностей, обывателей и т.д.),
находится за пределами отдельного человека
— в законах совместного существования многих
людей, в исторически сложившихся формах их
социального бытия. К аналогичным выводам пришли
психологи, изучавшие высшие психические
способности «примитивных» людей — интеллект,
произвольную память и т.д.
АККУРАТНО И КОНТРАСТНО
Особенно интересны и убедительны полевые
исследования семейно-бытовых, экономических и
социальных отношений, определяющих специфику
человека в различных примитивных обществах,
которые были предприняты антропологами
социального направления (А.Л.Кребером,
П.Раддином,  Р.Бенедикт, М.Мид и др.). Так, М. Мид изучала
формирование психологических особенностей
человека, которые традиционно считались
обусловленными биологическими
закономерностями, например конфликтного — в
силу гормональных изменений — поведения
подростков, маскулинных и фемининных свойств,
якобы вытекающих непосредственно из природных
половых различий, темперамента.
Мид показала на примере нескольких первобытных
обществ, что все эти особенности формируются в
ходе социализации индивида, отражающей характер
разделения труда, родовых, производственных и
других отношений. В этом смысле культура
подчиняет себе и перерабатывает биологические
предпосылки человека, превращая их в условия
существования общества определенного типа.
«Мы вынуждены заключить, — писала
исследовательница, — что человеческая природа
почти невероятно пластична, аккуратно и
контрастно реагирует на различные социальные
условия. Различия между индивидуумами, членами
разных культур, как и различия между
индивидуумами внутри одной и той же культуры,
почти полностью сводятся к различиям в условиях
их жизни, особенно в раннем детстве, причем форма,
в которой реализуются эти условия,
детерминирована культурой. Именно таковы
стандартизированные личностные различия между
полами: они являются порождениями культуры,
требованиям которой учится соответствовать
каждое поколение мужчин и женщин».
 Итак,
церебральные структуры, тип телосложения,
нервные процессы – словом, биология организма в
целом является необходимой материальной
предпосылкой существования человека как
мыслящего существа. Что же касается поведения,
сознания, личности, сущности человека, то все это
производно от совокупной деятельности и
отношений между людьми.
Такое понимание человека было впервые
сформулировано в XIX в. немецкой классической
философией и К. Марксом. Его развили
Л.С.Выготский, Э.В.Ильенков, Б.Ф.Поршнев,
И.А.Соколянский, И.А.Мещеряков и другие. И если
человек — всецело социальное существо, то это
означает, что все без исключения его способности,
его личность, не актуализируются, а искусственно
формируются в процессе взаимодействия с другими
людьми в том или ином обществе в то или иное
время.
За 40 тысяч лет своего существования человечество
создало огромное количество средств воспитания
способностей, умений и навыков — от архаичных
суггестивных жестов «Делай, как я!», побуждающих
индивида к автоматическому подражанию, до
сложнейших социокультурных практик, позволяющих
добиваться полноценного личностного развития
слепоглухих детей. В том, что касается развития
способностей человека, возможности культуры
почти безграничны.
ИСТОРИЯ ДЖИН
Но вернемся к эндогенной концепции. Ее
эмпирическим основанием выступает тот факт, что
в индивидуальном развитии (онтогенезе)
созревание биологических предпосылок и
становление социально обусловленных
способностей слиты в единый процесс. Поэтому
наблюдателю кажется, что по мере взросления
ребенка, увеличения его мозга, усложнения
нервных процессов, роста тела и т.п. «сами собой»
проявляются потенциально заложенные в его
«природе» способности. Или не проявляются,
если с наследственностью не повезло. Эту иллюзию
поддерживает и то обстоятельство, что огромному
числу навыков и умений мы учим детей в ходе жизни,
не осознавая факта обучения, и точно так же
формируем у них мотивацию к определенным видам
деятельности или отсутствие таковой.
У человека, взрослеющего в обычных условиях,
отделить биологическую линию развития от
культурной невозможно. Однако известно
несколько случаев взросления детей в условиях
социальной депривации, дающих представление о
том, что в действительности «заложено» в нас
«природой».
Один из таких квазиэкспериментов — история Джин,
девочки, найденной в Калифорнии в 1970 г. До
13-летнего возраста родители-сектанты держали ее
привязанной к стулу в маленькой комнатке
собственного дома, кормили лишь молоком и
детским питанием — этим, собственно, и
ограничивалось «социальное влияние». Когда
девочку обнаружили и освободили, она не только не
владела речью, но и не контролировала
физиологические функции своего тела
(мочеиспускание, дефекацию). После шести лет
интенсивных занятий с психологами и педагогами
Джин научилась пользоваться обиходными вещами,
рисовать, в отдельных ситуациях связывать
причину и следствие, говорить на уровне
двух-трехлетнего ребенка. Большего, насколько
нам известно, добиться не удалось.
Энцефалографическое исследование мозга Джин не
выявило у нее каких-либо биологических аномалий.
Однако речевые функции, так же как и неречевые,
осуществлялись ею при помощи правого полушария,
хотя девочка была правшой. Таким образом, даже
латерализация функций мозга детерминировалась
задачами, которые ставились перед ребенком в
процессе социализации.
Поскольку знаковое опосредствование направляет
и регулирует образование каналов связи между
нейронами, именно оно формирует индивидуальную
структуру человеческого мозга. Стало быть,
социальный способ существования обусловливает
устройство мозга человека, а не наоборот, как
утверждают адепты нейробиологического
детерминизма.
ЗНАЙ СВОЕ МЕСТО...
Существует и еще один, сугубо социальный,
источник концепции врожденных детерминант
личностного развития. Представление о том, что
судьба человека обусловлена его «природой»,
весьма древнее. «Gnothi seauton» — учили семь
мудрецов. Это изречение часто приписывают
Сократу и трактуют по-декартовски: «Познай
самого себя» — свой внутренний мир, свою
личность, свое Я.
К этому призывает Декарт, но не Сократ и тем более
не семь мудрецов. «Я», открытое Картезием, им было
неведомо. Знай свое место — таким был смысл
этого императива в древности. «Государь должен
быть государем, подданный — подданным, отец —
отцом, сын — сыном», — уточняет Конфуций. Все
должны выполнять свое предназначение и
обязанности. Государь должен управлять
государством, отец — семьей, остальные должны
подчиняться.
 Чем
же определяется порядок, в силу которого одним
людям надлежит управлять, а другим —
подчиняться? «Cata physin», их природой, т.е.
врожденными свойствами. Вот как Платон
обосновывает справедливость сословной иерархии
в «Государстве». Вся полнота законодательной
власти принадлежит в идеальном государстве
высшему сословию философов, поскольку они
обладают (от природы, разумеется) первой
добродетелью — мудростью. Сословие воинов
отправляет исполнительную власть, потому что его
представителям свойственно мужество.
Наконец, ремесленники и крестьяне, составляющие
низшее сословие, являются носителями
физиологических потребностей — вожделений.
Поэтому их назначению соответствует физический
труд для удовлетворения вожделений.
В трактате «О душе» Аристотель придал мифу
Платона понятийную форму. В остальном его
«психология» имеет то же — идеологическое —
обоснование отношений господства–подчинения
«естественными» различиями между людьми.
Характерно в этом отношении следующее место
«Политики»: «Все те, кто в такой сильной степени
отличается от других людей, в какой душа
отличается от тела, а человек от животного (это
бывает со всеми, чья деятельность заключается в
применении физических сил, и это наилучшее, что
они могут дать), те люди по своей природе — рабы;
для них, как и для вышеуказанных существ, лучший
удел — быть в подчинении у такой власти. Ведь раб
по природе тот, кто может принадлежать другому
(потому он и принадлежит другому) и кто причастен
к рассудку в такой мере, что способен понимать
его приказания, но сам рассудком не обладает».
Поскольку политический порядок, в силу которого
раб принадлежит господину, соответствует его
«природе», этот порядок справедлив и не может
быть изменен. От судьбы не уйдешь...
Итак, эндогенная концепция развития личности,
выдаваемая ее адептами чуть ли не за последнее
слово науки, на самом деле коренится в
многовековой практике обоснования отношений
господства–подчинения. Именно этим объясняется
и ее закрепление в обыденном сознании, и
постоянное воспроизводство — каждый раз в новой
терминологии — в сознании научном.
Елена РОМЕК,
доктор
философских наук,
Владимир РОМЕК,
кандидат
психологических наук,
Ростов-на-Дону
|