ОПЫТ ОШИБОК

Психология в школе как реальность (с момента обсуждения и утверждения должностной инструкции педагога-психолога) существует в стране уже почти пятнадцать лет. Такой срок позволяет подводить итоги, делать обобщения, но и выискивать резервы совершенствования школьной психологической службы. И здесь ценным может оказаться не только позитивный опыт, который, несомненно, есть, но и опыт отрицательный. Более того, считается, что для дальнейшего развития отрицательный опыт, опыт ошибок, более важен. Остается только набраться мужества и осознать, отрефлексировать этот опыт.

ЗАЧЕМ НУЖНЫ ПСИХОЛОГИ?

Школьные психологи и социальные педагоги нужны — в этом, казалось бы, сейчас сомнений нет. Однако в условиях бодрого реформирования нашего отечественного образования часто в первую очередь увольняют именно психологов… Вероятно, для администраторов, педагогов, да и для самих учащихся и их родителей психологи по-прежнему являются чем-то непонятным и малополезным. В лучшем случае их рассматривают как симпатичных ребят, с которыми забавно и весело общаться (если они используют игровые и тренинговые формы работы), к которым можно обратиться, чтобы поплакаться (некоторые элементы школьной психотерапии) или для того, чтобы удовлетворить свои мистические интересы (элементы астрологии и околонаучной психотерапии нередко увлекают начинающих психологов).

Очень часто школьные психологи строят свою работу на массированном тестировании. В основном это делается для того, чтобы «выявить общий уровень развития ученика», но на самом деле и педколлектив, и родители ждут, что на основании тестовых обследований им объяснят, почему ребенок плохо усваивает учебные предметы. Как показывает наш опыт общения с самыми разнообразными школьными психологами из разных регионов страны (на курсах повышения квалификации, в командировках, на конференциях), в большинстве случаев психологи участвуют в реализации так называемого «знаниевого» подхода в образовании, когда на первый план выходит успеваемость ученика, но не его полноценное личностное развитие.

А между тем именно развитие личности должно стать главной целью и смыслом работы школьного психолога. Более того, любой хороший учитель-предметник тоже должен ставить на первое место Личность ученика, а уже потом — его оценки. К сожалению, «знаниевый» подход в подавляющем большинстве случаев вытеснил личностный в нашем замечательном образовании. И это объясняет, почему в условиях примитивизации образования из школ увольняют в первую очередь именно психологов.

Если ориентироваться на знания и оценки, то учитель имеет гораздо больше возможностей оказывать реальное воздействие на школьника. Даже в плане диагностики возможностей ученика у учителя имеются более совершенные, чем у психолога, средства: наблюдение на уроках и во внеурочной деятельности, беседы и особенно проверка ученика в различных учебных заданиях, включая и домашнюю работу, которая показывает, насколько ребенок способен самостоятельно выполнять задачи, непосредственно связанные с изучаемым предметом. По сравнению с такими средствами традиционные психологические тесты часто выглядят не очень убедительно. И если в конце 80-х и на протяжении 90-х годов еще оставались какие-то надежды (а скорее — иллюзии), то сейчас на смену им пришло разочарование в тестах. Но что еще могут предложить психологи?

ВАЖНЕЕ ПРОФПРИГОДНОСТИ

Конечно, хороший психолог выстраивает психодиагностику не столько на тестах, сколько на общении с учениками (а также с их учителями, родителями и приятелями). А тесты использует больше для подстраховки или для того, чтобы его не упрекнули в том, что он работает неправильно (то есть без тестов)… Хороший психолог должен при этом помнить, что никакой тест не может оценить личность развивающегося школьника. Для того чтобы оценить уровень развития личности, человека надо не столько тестировать, сколько чувствовать и наблюдать за ним в реальных жизненных ситуациях, которых в школе предостаточно. Надо лишь «открыть глаза». И лучше это делать, участвуя вместе со школьником в полноценных школьных мероприятиях, о которых сейчас почему-то не любят говорить. Но готовы ли школьные психологи к использованию метода «открытых глаз»?

Иногда тестирование пытаются использовать в школьной профориентации, тем более что все чаще и дети, и их родители обращаются к психологу с просьбой выявить с помощью теста, к какой профессии ребенок больше пригоден. Но при этом многие забывают, что ребенок еще не сформировался в полной мере, чтобы сказать с определенностью, какая профессия ему больше подходит. Профессиональное самоопределение продолжается всю жизнь, и «профпригодность» не столько определяется до начала работы, сколько формируется в процессе самого труда…

Кроме того, забывают, что большинство современных профессий называются «массовыми», то есть пригодными для большинства. Поэтому жесткий профотбор с помощью сложных тестовых испытаний для этих профессий не требуется (исключение составляют профессии с особыми условиями труда — летные, военные, сложные операторские и т.п., где действительно нужны тесты).

Гораздо важнее «профпригодности» профессиональная и учебная мотивация школьника: поступить в соответствующее учебное заведение, а затем благополучно его закончить и с удовольствием работать. Поэтому часто важны не профессиональные способности (в строгом смысле), а готовность к сдаче экзаменов в то или иное учебное заведение, а в перспективе — и способность успешно учиться в этом заведении (с учетом того, что и вступительные экзамены, и сама учеба порой очень далеки от той профессии, которая осваивается…). И если большинство школьников и их родителей этого не понимают, то это должны понимать психологи, использующие тесты для профориентации.

ДОГОВОРИМСЯ О ТЕРМИНАХ

В целом, как уже отмечалось, в современном отечественном образовании господствует «знаниевый» подход, явно доминирующий над подходом личностным. Важно разобраться, почему так происходит. И начать следует с уточнения терминов. К сожалению, качественных знаний современная российская школа часто также не дает. В большинстве школ (особенно столичных) явно вырисовывается «информационное насилие» над учащимися, когда им приходится учиться по заведомо усложненным (и часто путаным) программам и усваивать много ненужной информации. При этом обучение строится таким образом, что без репетитора получить хорошую оценку просто невозможно. А это, в свою очередь, порождает вымогательство. Ученики всё это прекрасно понимают и нередко сами заявляют, что «если родители платят, то оценки отличные, даже если школьник — болван». Это не только перечеркивает учебную мотивацию, но и формирует недоверие ко всей нашей системе образования.

В этих условиях интересна реакция власти, которая фактически пытается узаконить платное образование. Это вызывает негодование даже бывших министров образования и высокопоставленных чиновников от науки (см., например, статью Э.Днепрова, Е. каченко и В.Шадрикова «На зурабовские грабли…», газета «Россия», 10–16 февраля 2005 г.).

У психолога в схеме вымогательства есть своя функция: с помощью тестов показать, что у ребенка серьезные проблемы и без репетиторства ему ну никак не обойтись (и это вместо того, чтобы снять эти проблемы на уроке…). В более примитивном варианте психологи сами занимаются вымогательством, определяя готовность ребенка к обучению в школе или в ходе собеседований при переводе в более престижные школы. Понятно, что все это делается очень «грамотно» (кто будет оспаривать тесты), и поймать за руку такого психолога и педагога очень непросто.

И тогда возникает вопрос: как быть уважающему себя школьному психологу в условиях коммерциализации образования? Не идти же ему на конфликт с властью, с устоявшейся в данной школе системой и с теми родителями, которых данная ситуация вполне устраивает. Особенно интересна здесь позиция таких родителей, которые сами научились зарабатывать деньги в условиях стагнирующей экономики. Ведь часто их заботят не столько знания своих детей, сколько оценки (дескать, знай наших!). И в дальнейшем родители с помощью денег пристроят детишек в престижные вузы, а в перспективе — и на престижные должности.

В итоге получается, что поощряются не столько знания, сколько их имитация. Известно, что репетиторство дает лишь поверхностные знания, а настоящие приобретаются самостоятельно. И здесь школа, а потом и вуз должны дать обучающемуся сам метод усвоения знаний. Поэтому термин «знаниевый подход» лучше заменить на другой, более адекватный — «псевдознаниевый подход».

БЫТЬ ИЛИ НЕ БЫТЬ

Но знания — это лишь средство для решения важных жизненных задач, а также для решения задач общественных. Многие забыли о том, что школа в первую очередь должна воспитывать гражданина, а не просто штамповать «образованных людей». К сожалению, найдется масса примеров, когда просто «образованные люди» не только ничего полезного не сделали для своей страны, но и, наоборот, использовали приобретенные знания во вред и стране, и самим себе. Поэтому вопрос о соотношении средств (знаний) и целей (для чего эти знания) становится в современном образовании одним из приоритетных. И когда человек (а это может быть и школьник) разбирается для себя, для чего ему знания, то он становится Личностью! Это и называется личностным подходом в образовании.

Но опять возникает вопрос: помогает ли школьнику современная российская школа хоть как-то сориентироваться в различных целях и смыслах своей жизни? К сожалению, крайне редко. Чаще школьник выбирает жизненные цели стихийно, ориентируясь на примитивную рекламу или на не лучшие образцы. Специально организованной работы по оказанию помощи в личностном, гражданском, жизненном и профессиональном самоопределении в большинстве случаев не ведется. Но как раз этим и следует заниматься школьным психологам, ведь в отличие от педагогов, которые знакомят учеников с методом усвоения знаний, психологи должны помогать детям разобраться, зачем им вообще нужно образование, какими людьми они хотят стать. По большому счету, психолог должен помочь подрастающему гражданину ответить для себя на вопрос: быть или не быть личностью, а затем — и какой личностью быть (в каком деле реализовать свой потенциал на общее благо). Но и этой работой большинство психологов мало занимается, иногда стыдясь даже самой постановки таких вопросов…

Обо всем этом уже не раз говорилось в публикациях известных авторов (см. работы 80-х годов А.Г.Асмолова, И.В. Дубровиной и др.). Видимо, настало время вспомнить некоторые идеи конца 80-х — начала 90-х годов, которые так и не были реализованы. У современной российской школы — и у школьных психологов в особенности — вновь появляется шанс показать, что психологи не только «тестики» могут проводить и не только «в кружочках» сидеть, но и выходить на обсуждение самых важных и самых сложных вопросов человеческого бытия.

Причем, в отличие от преподавателей вузов, школьные психологи работают с более сложной аудиторией — детской и подростковой. Но одновременно эта аудитория еще не так «испорчена», как студенческая (из-за разочарования во взрослом мире, с которым студенты недавно соприкоснулись), поэтому школьные психологи могут блеснуть особым мастерством. А чтобы школьники не успели разочароваться, эту работу не нужно откладывать на будущее. Уже сейчас надо готовить выпускников школ к реальным сложностям жизни, готовить их с честью выдерживать жизненные испытания, чтобы они не столько разочаровывались, сколько стремились улучшить нашу жизнь.

Но может ли конкретный школьный психолог в одиночку поменять приоритеты в своей работе, переместить акценты с «псевдознаниевого» подхода на реально личностный? В какой степени современные психолого-педагогические вузы готовят молодых специалистов к такой переориентации? К сожалению, в большинстве случаев это делается явно недостаточно. Кроме того, когда молодой специалист выходит на работу (особенно, если он попадает в престижную школу, где часто и процветает вымогательство через репетиторство), то в одиночку ему очень трудно противостоять уже сложившейся системе, тем более когда такая система практически легализована.

ВОЗМОЖНЫ ВАРИАНТЫ

Если данная проблема (как противостоять сложившейся системе) осознана молодым специалистом, то возможны разные варианты действий:

1. Просто смириться и ждать лучших времен, выполняя работу по традиционным схемам (тестирование, сидение в кружочках). Но тогда важно хотя бы готовить себя к более полноценной работе — заниматься самообразованием, посещать какие-то курсы, просто обсуждать эти проблемы с коллегами-единомышленниками. В некоторых случаях, когда террор местной администрации силен и нет никакого взаимопонимания с коллегами, такой вариант вполне разумен.

2. Формально выстраивать свою работу «как положено» (чтобы администрация не придиралась), а фактически работать так, как позволяет профессионализм и подсказывает совесть. Как известно, в примитивных организациях важна не суть, а формальная отчетность, поэтому и такой вариант вполне реален.

3. Убеждать начальство и коллег, а также родителей учащихся, что можно и нужно работать иначе. Но для этого школьный психолог должен чувствовать уверенность в себе — хорошо владеть соответствующими методами и обладать определенными талантами в области ораторского искусства. Кроме того, конечно же, важно учесть реалии данного учебного заведения и даже просчитать, кто мог бы стать союзником в такой работе, насколько администрация готова к нововведениям и т.п. Это более достойный вариант, и если психологу удастся его осуществить, то такой опыт пригодится ему и в построении собственной карьеры (дай бог такому психологу стать в будущем министром образования!).

4. Повышать психологическую компетентность всего педколлектива. По сути, это работа со всей командой педагогов, ведь, как уже отмечалось, в одиночку такие проблемы решаются с трудом. И здесь психолог мог бы стать координатором всей этой работы, естественно имея в качестве своего главного союзника директора и наиболее авторитетных педагогов школы.

В любом случае лучше быть оптимистом в столь благородном деле. И не упустить свой шанс показать, что и школьная психология готова к решению важнейших задач не только личностного развития учеников, но и формирования из них достойных граждан процветающей страны.

Николай ПРЯЖНИКОВ,
доктор педагогических наук,
профессор МГУ
им. М.В. Ломоносова