ПСИХОЛОГИЯ НОВОЙ ЭРЫ

МОТИВАЦИЯ ВНЕШНЯЯ И ВНУТРЕННЯЯ:
новое слово в старом споре

Нет ничего внутри, ничего не происходит оттуда,
поскольку всё, что внутри, — снаружи.
И.В. Гёте

Проблема мотивации вот уже много лет остается одной из самых дискуссионных в психологической науке. Однако некоторые ее аспекты, казалось бы, уже получили исчерпывающее объяснение и давно не вызывают разногласий. Так, одним из общих мест, подлежащих школярскому заучиванию на студенческой скамье, стало подразделение мотивации на внешнюю и внутреннюю¹. Первая, как известно, определяется всевозможными стимулами и приманками в виде приобретений, поощрений, наград, которые мы получаем от внешнего мира (в частности, от других людей), если заслуживаем этого своим поведением. Вторая продиктована имманентно присущими нам особенностями нашей натуры и направлена на блага, не предложенные нам кем-то, а самым естественным образом нам желанные.

Например, принято считать, что познавательная мотивация, или стремление к приобретению новых знаний, является почти исключительно внутренней и бескорыстной. Школьник, движимый внутренней, познавательной мотивацией, учится намного успешнее того, кто старается ради оценки и похвалы. Иными словами, один вид мотивации явно предпочтительнее другого. И с этим вроде бы давно уже никто не спорит.

Никто, кроме американского психолога Стивена Рейсса!

ТАК СКАЗАЛ РЕЙСС

Рейсс, профессор психологии Университета Огайо, в последние годы приобрел широкую известность своими исследованиями разнообразных проблем — от школьной успеваемости до религиозности. В список бестселлеров вошла его последняя книга «Кто Я? 16 основных желаний, которые мотивируют наши поступки и определяют нашу личность». В России, где английский учат практически все, но знают единицы, ее еще никто не читал — переводить современников нашим издателям недосуг. Зато на подходе полное собрание сочинений Фрейда! Такими темпами до Рейсса очередь дойдет через полвека. Для тех, кому не хочется ждать так долго, кратко расскажем об основных идеях американского коллеги.

В одном из недавних номеров журнала «Анализ поведения» (так, хоть и не совсем точно, можно перевести название Behavior Analyst), появилась статья Рейсса, которую многие СМИ поспешили пересказать под броскими заголовками «Исследователь утверждает: внутренней мотивации не существует». В этой статье автор развивает основные положения своей концепции, представленной в уже упомянутом бестселлере, и тем самым фактически бросает вызов устоявшимся представлениям о природе человеческих побуждений.

«Психологи, — заявляет Рейсс, — рассматривая всё многообразие человеческих потребностей и мотивов, склонны подразделять их на две категории и утверждать, будто один вид мотивации лучше другого. В действительности же нет никаких свидетельств в пользу того, что так называемая внутренняя мотивация хотя бы просто существует».

Эта проблема, считает Рейсс, выходит далеко за рамки чисто академических дискуссий. Множество популярных руководств, призванных помочь людям в достижении учебных, спортивных, деловых и прочих успехов, превозносят роль внутренней мотивации и предостерегают, что ориентация на внешнее вознаграждение скверно сказывается на результатах практически любой деятельности. Большинство подобных призывов сводится к тому, что человеку следует делать то, что ему нравится, тогда как стремление к вознаграждению лишь замутняет естественные побуждения.

А это, по мнению Рейсса, совершенно неверно.

«Наивно полагать, будто деньги не могут выступать эффективным мотиватором, — считает психолог, — или что желание получить высокую оценку не помогает школьнику учиться. Всё дело в индивидуально-психологических различиях — разные люди оказываются по-разному мотивированы».

ШЕСТНАДЦАТЬ ЖЕЛАНИЙ

Каковы же основные желания, которые, по словам американского ученого, «руководят нашими повседневными действиями и делают нас такими, как мы есть»? Это — власть, независимость, любознательность, одобрение, порядок, экономия, честь, идеализм, общение, семья, положение в обществе, месть, любовные отношения, еда, физические упражнения и спокойствие.

Давайте попытаемся обуздать свое скептическое отношение к предложенному перечню и не станем стараться сразу же разбить в пух и прах эту теорию. И вот почему: присмотритесь, ведь по крайней мере четырнадцать из шестнадцати предложенных стимулов имеют генетическую основу. Это уже доказано современной наукой. Только стремление к идеалу и одобрению, по-видимому, не связано с наследственностью.

Для того чтобы выделить перечисленные желания-стимулы, Стивен Рейсс провел исследование, охватившее более шести тысяч человек. «Комбинация этих стимулов и их расстановка по приоритетности — это именно то, что делает личность неповторимой», — утверждает ученый. Возможно, рассмотрев, как отличаются люди по своему отношению к шестнадцати основным желаниям, даже отъявленные скептики будут вынуждены согласиться с утверждением американского исследователя, что «каждый из нас индивидуален в гораздо большей степени, чем обычно считают психологи». К тому же ученый из Огайо выяснил, что «большая часть основного перечня характерна и для животных и, похоже, имеет значение для выживания». Что, как не этот факт, характеризует исключительную важность предложенных источников человеческих стремлений?

С ПРИРОДОЙ НЕ ПОСПОРИШЬ!

А теперь посмотрим на практическую ценность новой теории. К примеру, по словам Рейсса, образовательная система и в США, и в других странах построена на необъяснимой уверенности, будто все дети любознательны (а познавательная потребность, любознательность, входит и в перечень Рейсса) и имеют одинаковое потенциальное желание учиться. Почему же тогда даже очень развитые и талантливые дети зачастую интереса к учебе не проявляют? Наша образовательная система, говорит Рейсс, не принимает идеи, что кому-то не нравится учиться. Не все любознательны от природы, и родители таких детей должны понять, что природу личности ребенка им изменить не удастся. Видимо, столкнувшимся с подобными проблемами родителям потребуется найти тот приоритетный стимул, задействовав который удастся повернуть ребенка «лицом к образованию». В противном же случае останется только умерить уровень родительских ожиданий.

То же самое происходит и с другими названными Рейссом основными желаниями. Трудоголики много работают не потому, что хотят «убежать» от жизненных проблем, как это принято считать, а потому, что у них сильно природное желание добиться власти и положения в обществе. Но люди склонны примерять ситуацию на себя и считают, что можно сделать трудоголика более счастливым, заставив его работать меньше. Неумение понять индивидуальные различия, считает американский ученый, вызывает проблемы во всем, начиная с семьи и заканчивая отношениями с коллегами. Даже догадываясь, что другой человек имеет иные цели и ценности, мы отказываемся с этим считаться. Мы тратим неимоверные усилия, пытаясь изменить людей, которые не хотят меняться.

Как же удалось ученому выявить, что именно эти шестнадцать стимулов — основные? Он вместе с коллегами составил более трехсот утверждений, которые относились к специфическим желаниям людей. Протестировав на согласие или несогласие две с половиной тысячи человек вопросами типа: «Мне нравится приобретать новые умения» или «Лучше потерять жизнь, чем потерять честь», исследователи провели математическую обработку данных и распределили ответы на 15 групп. А после тестирования еще тысячи человек анализ выдал и шестнадцатый значимый стимул — стремление к экономии. На основании своей теории ученые из Огайо разработали тест, названный «Профили», который призван помочь в определении наших индивидуальных особенностей. И как бы мы ни относились к утверждениям Стивена Рейсса, предложенные им научные новшества уже нашли свое практическое применение. И если уж от попыток изменить нерадивых школьников, застенчивых людей и трудоголиков не уйти, лучше делать это «по науке».

Согласны вы или нет с выделением именно этих 16 видов мотивов, заявляет Рейсс, совершенно невозможно свести эту палитру к двум типам, а тем более утверждать, будто один тип предпочтительнее другого.

К примеру, многие моралисты декларируют, будто прагматические, материалистические устремления, жажда обогащения, даже будучи утолены, дарят человеку удовлетворение, так сказать, невысокого качества по сравнению с удовлетворением моральным. На самом деле, заявляет Рейсс, нет никаких свидетельств в пользу достоверности этой красивой сентенции. Человек, сумевший выбиться из нищеты и составить себе состояние, может испытывать не меньшую радость, чем другой человек, которому удалось утолить свои творческие амбиции. Просто это разные люди, и каждому из них нужно своё!

НАДУМАННАЯ КОНСТРУКЦИЯ

В своей статье Рейсс затрагивает ряд проблем, касающихся внутренней мотивации. По его мнению, в определении и описании этого явления допущено множество неточностей и просто ошибок, которые ставят под сомнение само существование внутренней мотивации.

Например, к внутренним мотивам принято относить такие, которые связаны с чистым, ничем не опосредованным удовольствием. Таковы, к примеру, уже упоминавшиеся познавательные мотивы. Однако совершенно очевидно, что есть люди, которым удовлетворение их познавательной потребности не приносит особого удовольствия, и никакие внутренние мотивы не побуждают их к расширению своего кругозора. Для них приобретение знаний служит каким-то иным целям, подчиняется иным мотивам. Так, для некоторых школьников на первый план выступают состязательные мотивы, стремление обогнать товарищей, и освоение учебных предметов служит для этого лишь средством. Но кто сказал, что от этого страдает результат обучения?

«Психологи, которые призывают исключить элементы соревновательности из процесса обучения якобы потому, что природная любознательность, присущая всем без исключения, выступает лучшим мотивом, глубоко заблуждаются, — считает Рейсс. — Тем самым они попросту проецируют свои собственные установки на всех детей, а это категорически недопустимо».

Рейсс также критикует некоторые экспериментальные исследования, результатами которых сторонники теории внутренней мотивации аргументируют свою позицию. Наиболее известный такой опыт состоял в том, что дети, с удовольствием рисовавшие по собственному почину, признавались, что удовольствие стало меньше, когда за хорошие рисунки была назначена награда. Рейсс видит этому очень простое объяснение: удовольствие могло снизиться вследствие беспокойства насчет качества выполнения задания. К тому же качество вознаграждаемых рисунков оказалось не ниже, чем спонтанных. Да и от самой деятельности, пускай и якобы ставшей менее привлекательной, никто из детей не отказался, хотя и мог бы.

«Слишком многие исследования, якобы доказывающие существование внутренней мотивации, — пишет Рейсс, — лишены логики, в них не учтено влияние разных вторичных факторов. В результате получается, что все рассуждения о внутренней мотивации относятся скорее к сфере этики, чем психологии. А с точки зрения психологии это совершенно надуманная конструкция».

Наверное, свою позицию для придания ей общественного резонанса американский исследователь чересчур заострил. Но по сути его рассуждения звучат довольно логично. По крайней мере, с этой точкой зрения современному психологу надо считаться. И уж если возражать, то по существу.

¹ К некоторым российским психологам вполне применимо высказывание Г. Флобера: «То, что понимают плохо, обычно пытаются разъяснить словами, которых не понимают вовсе». Так, в лексиконе иных наших «западников» для обозначения внешней и внутренней мотивации зачем-то появились термины «экстринсивная» и «интринсивная», что с позиций здравого смысла следовало бы, наверное, оценить как полный вздор. К сожалению, для многих жонглирование подобными лингвистическими монстрами и составляет единственный признак научности их рассуждений.