ЭТИ НЕОБЫЧНЫЕ
ОБЫКНОВЕННЫЕ ДЕТИ

Тема прошлого номера «Особый ребенок» выявила различия во взглядах на современных детей не только у представителей разных специальностей, но даже внутри сообщества психологов. Своими представлениями о том, каких детей сейчас можно считать особыми, с нами поделилась ведущий детский нейропсихолог кандидат психологических наук, профессор Московского городского психолого-педагогического университета
Анна Владимировна СЕМЕНОВИЧ.

Прежде всего хотелось бы определиться с понятием «особые дети». Оно не представляется мне правильным, поскольку особыми они являются относительно нашего представления о норме. Эти дети имеют определенный комплекс нарушений в развитии, поскольку еще внутриутробно или на первых минутах жизни испытали те или иные вредоносные влияния, которые непосредственно сказываются на работе самых древних (подкорковых) структур мозга. Именно эти структуры «запускают» развитие мозга в целом, а соответственно, и все обеспечение психической деятельности ребенка.

Следствием этого является формирование дисгенетического синдрома, который предполагает искажение, деформацию развития практически всех психических процессов: движения, восприятия, памяти, речи, мышления, саморегуляции.

А поскольку таких детей сейчас 60–70%, то можно сказать, что они и составляют норму в нашей популяции. Поэтому особыми они являются относительно наших привычных представлений: они развиваются по своим законам, так как у них действительно искаженно или дефицитарно развиваются все познавательные, эмоциональные и соматические процессы.

Негативные феномены

И клиницисты, и психологи, и педагоги, и родители констатируют накопление в современной детской популяции целого ряда патологических феноменов.

На соматическом уровне это проявляется в том, что у этих детей идет накопление малых аномалий развития, которые проявляются в сосудистых и мышечных дистониях. Если термин «гипертонус» отсутствует в медицинской карте ребенка – это, как правило, означает, что либо ребенок не наблюдается невропатологом, либо это исключительный случай.

Резко возросла патологическая леворукость и снизился порог возбудимости мозга. Наблюдается незрелость корковой ритмики и искажение порогов чувствительности (например, болевой или слуховой). Именно поэтому такие дети не могут говорить тихо и слушают музыку на немыслимой громкости и частотах. Практически поголовно отмечается вегетососудистая дистония: от стертых до крайне грубых форм.

Чуть ли не нормой стали гиперактивность и дефицит внимания, недостаточная сформированность базовых психических процессов. Типично снижение иммунных механизмов, дисбактериозы, разнообразные функциональные расстройства желудочно-кишечного тракта, мочеполовой, сердечно-сосудистой систем.

В целом мы наблюдаем эмоционально-личностную и когнитивную неготовность к обучению и адекватному взаимодействию с окружающими.

Что беспокоит учителей и родителей?

В когнитивной сфере это искажение практически всех познавательных процессов: движения, восприятия, памяти, речи, мышления. Эти проблемы становятся очевидными, как правило, в начале обучения. При обследовании таких детей, у них выявляется несформированность системы восприятия: они воспринимают информацию фрагментарно, демонстрируют зеркальность.

Что касается памяти, то можно отметить, что такие дети много запоминают, хотя у них резко снижена избирательность: они испытывают серьезные затруднения, когда им нужно вспомнить что-то в определенный момент и применительно к конкретному случаю. Огромное количество задержек речевого развития.

Если бы у меня спросили о специфике эмоционального статуса современных детей, то я бы сказала, что их характеризует такое состояние, как тревожность. Ребенок неправильно воспринимает выражение лица взрослого, его слова. Возникает стойкое непонимание. Им говорят одно, а они понимают это совсем по-другому. Ведь ребенок с фрагментарным восприятием постоянно ощущает, что он все делает не так, и находится из-за этого в постоянной тревоге. Родители и учителя, к сожалению, этого не понимают. Как следствие – нарастает раздражение у взрослых, а дети находятся в состоянии бесконечной фрустрации.

Наше время вообще характеризуется оскудением контактов ребенка со взрослым окружением. Поэтому возникают депрессия, защитная агрессия и совокупность эмоциональных реакций, которые с возрастом переходят в неприятные явления, которые можно назвать неврозами.

Причина таких нарушений — в особой биохимии организма, и мозга в частности. Отсюда – три неприятных последствия. Первое: дети этой группы дают парадоксальные реакции на лекарства, второе – они являются группой риска по отношению к любой токсикомании, любого рода зависимостям. И третье – они все в той или иной степени имеют нарушения в эндокринной системе. К примеру, это может быть недостаточное гормональное обеспечение сексуального развития, которое проявляется в более старшем возрасте. Здесь я имею в виду и несформированную сексуальность, и гомосексуальность, и первичные нарушения сексуальной сферы, включая импотенцию.

Все эти проблемы, кстати, находят отражение в массовой культуре. Психотерапевты склонны трактовать это с позиций души, а я, как нейропсихолог, связываю все эти явления с первичной искаженностью гормональной сферы.

Замещающий онтогенез

Первые признаки негативного развития детей наблюдаются уже на первом году жизни. В этом время отмечаются гипертонусы, дисбактериоз, диатезы, нарушения ритмики организма. Настоящий тревожный звонок звучит в три года, когда ребенок начинает продуцировать речь. Но истинный апофеоз тревог и обращений родителей к специалистам начинается в 5–7 лет, в начале обучения. Оказывается, что такие дети абсолютно не приспособлены к обучению и даже простому нахождению в группе. Все то, о чем я говорю, не так заметно дома. Ведь там ребенок понимает контекст общения, чувствует, чего хочет взрослый. В устойчивой обстановке он ориентирован.

Но как только он попадает в новый и достаточно широкий круг общения, он дезориентируется. Воспитатель или учитель могут быть самыми доброжелательными, но если взрослый говорит в быстром или непривычном темпе, то малыш просто выключается из контекста, не понимая, чего от него хотят.

Безусловно, такие дети нуждаются в серьезной коррекционной работе. И разработанный нами нейропсихологический метод замещающего онтогенеза прекрасно подходит для этого.

Его разработка как раз и была связана с резким увеличением числа детей, которых мы обозначили как «современные неблагополучные дети». Когда их стало не 10–15%, как было всегда, а 85%, были разработаны методы, которые непосредственно направлены на реабилитацию и активизацию рано созревающих (подкорковых) структур мозга. К этому процессу постепенно подключаются технологии, направленные на развитие высокоорганизованных когнитивных процессов.

Основная цель такой работы в том, что раз уж природа (или социум) не дали ребенку адекватно пройти все этапы онтогенеза, нужно вернуться к этим «лакунам» и заполнить их.

Если ребенок, к примеру, начиная с трехлетнего возраста много и подолгу играет в компьютерные игры, это значит, что он, как минимум, не отработал большую часть своей тактильной, зрительной, слуховой актуализации. Я уже не говорю о том, что при этом формируется недоразвитие эмоциональной сферы, ведь компьютер не предполагает элементарной эмоциональной обратной связи и коммуникации. Поэтому, если мы радостно наблюдаем, как малыши в 3–4 года значительную часть времени проводят за компьютером, не надо удивляться, что в 10–12 лет они станут жестокими и неэмоциональными. Они ровно такие, какой была формирующая их среда. И, начиная общаться с другими людьми, они испытывают большие трудности, поскольку у них не сформированы навыки общения и социализации.

О смене парадигмы

Нейропсихология детского возраста гласит: готовности мозга должна соответствовать востребованность извне, иначе заданный мозговой потенциал не будет реализован. Поэтому при обучении таких детей необходимо говорить о принципиальной смене педагогической парадигмы.

Думается, в основе ее должно лежать удлинение (за счет первых двух-трех классов) подходящих для детей учебных программ. Среди них могут быть, например, уроки этикета, сценического искусства, дизайна, танцев, музыки, игр, каллиграфии, культуры народов мира, йоги, истории боевых искусств со всеми сопутствующими ритуалами.

В любую из этих дисциплин вплетается овладение рисунком, письмом, чтением, счетом, знаниями элементарных естественно-научных законов и, что немаловажно, произвольной саморегуляцией, поскольку обучение невозможно без соблюдения определенных правил, запоминания достаточно сложных, упорядоченных цепочек действий, оценки полученного результата, сосредоточенности.

Я не сторонница вольного воспитания — просто у нас нет другого выхода. Но без специальных методов самый распрекрасный педагог ничего сделать не сможет: дети не так воспринимают, а соответственно, и оценивают материал. Поэтому в уроки должны быть включены эффективные, отработанные методы коррекции — психологической, патопсихологической, нейропсихологической. Они прекрасно могут туда вписаться.

Когда я вижу, как этим детям с первого класса предлагают освоить понятие «икс», это вызывает недоумение. Они не способны это воспринять и осознать. К сожалению, последствия такого обучения проявляются уже у современных студентов. Большинство из них не могут удержать внимание более чем полчаса. И я вижу, как у них уже начинает «плыть» взгляд. Я вижу, как они шушукаются и переспрашивают слова. К сожалению, они не знают элементарных понятий. А в их контрольных, если они не набраны на компьютере, наблюдается огромное количество ошибок и полная невозможность изложить свои мысли.

Это следствие некорректной системы обучения. У таких ребят могут быть обширные знания, но они совершенно не способны их применить, связно и системно изложить материал. Они подчас не воспринимают абстрактные категории. Воспроизводя термины, они не понимают их смысла.

Что скрывается за фасадом?

Нейропсихология – наука, работающая с механизмом возникновения того или иного феномена. А все перечисленное – это феномены. И делить детей по этому признаку неразумно. Это все равно что разделить всех по принципу: повышена у тебя температура или нет. Ведь те, у кого она понижена, могли недавно выпить аспирин, а причиной повышенной температуры тела может быть соматическая реакция на очень радостное событие.

Деление людей по феноменам с точки зрения нейропсихолога не вполне корректно. Часто можно услышать диагноз: истощаемый ребенок. Но действительно истощаемого ребенка можно увидеть лишь в серьезных соматических клиниках. Первично истощаемые дети – дети с серьезными соматическими недостатками. Все остальные – это дети, у которых истощаемость наступает только тогда, когда от них требуют выполнения неавтоматизированных действий.

Если после того как ребенок резко «истощился» в процессе сложного и неосвоенного вида деятельности, предложить ему поиграть в футбол или в компьютерную игру, то вы не найдете и следа этой истощаемости. Здесь надо точно понять, с кем мы имеем дело: это действительно истощаемый ребенок или это ребенок с несформированностью того или иного процесса, что закономерно приводит его к необоснованно завышенным энергозатратам.

К сожалению, в психологии образования принято причислять ребенка к той или иной категории. Я, как степной акын, много лет пою свою песню, то есть пытаюсь объяснить: от того, что мы навесим на ребенка ярлык, ничего не изменится. В нейропсихологии имеются достаточно серьезные методы работы с механизмами. Любой психолог вполне может взять на вооружение нейропсихологический принцип: за каждым «фасадом» может скрываться разнообразие механизмов. И нейропсихология дает инструмент для их нахождения, а значит, и путь к пониманию проблем детей.

Ведь только когда мы видим весь механизм, а не конечный результат, то понимаем причину происходящего, что существенно более продуктивно. Это наиболее корректный путь работы с детьми. Ведь и в реальной жизни более конструктивно работать именно с механизмом, а не с феноменом поведения. Например, когда мы размышляем над нестандартной ситуацией в отношениях с близкими людьми, то после констатации: «Он так сказал...» – мы переходим к изучению того, а почему «он так сказал». Если мы застрянем на самой фразе – это тупик в развитии любых отношений.

Основной акцент

Упрощенный подход к проблемам детей, к сожалению, имеет самые печальные последствия. И у ребенка есть собственные основания вести себя неадекватно, поскольку не нарабатывается механизм адекватного взаимодействия с внешним миром.

Мы имеем огромное число наркозависимых детей и взрослых, у которых эти механизмы не сформированы. Но почему никто не задумывается над тем, почему это происходит в таких массовых масштабах? Любая зависимость происходит от страха, точнее, желания его преодолеть. А отчего возникает страх? Оттого, что у людей с нарушенной адаптацией отсутствует ощущение стабильности, устойчивости в обществе. Это приводит к появлению новых форм зависимости (например, компьютерной). Примером того же порядка являются секты, которых сейчас великое множество.

Дети, о которых мы говорим, могут эффективно развиваться, если в процессе работы с ними основной акцент сделать на слове «профилактика». И эту работу надо начинать как можно раньше. Хотя бы для того, чтобы в 7–10-х классах не пришлось прилагать дополнительные усилия, чтобы преодолеть последствия искаженного развития.

Таким образом, «особыми детьми» сейчас можно уже называть тех, кто играет в «вышибалы» и «казаки-разбойники», интересуется окружающим миром, хочет заниматься дзюдо, а летом поехать к бабушке на речку. Это дети, которые шмыгают носом над «Аленьким цветочком», а не выискивают очередные «страшилки» и «стрелялки» в компьютере.

Я не против увлечения детей компьютером. Хорошо, когда ребенок умеет и любит на нем работать, но это не должно становится его жизнью. У него должны быть друзья, влюбленности.

Так что «особый ребенок» в наше время – тот, который живет обыкновенной детской жизнью! Остальные же, которых сегодня большинство, – просто современная норма.

Беседовала Ольга РЕШЕТНИКОВА