ДЕТИ И ЧТЕНИЕ

А CУДЬИ КТО?

Конкретными носителями всего того,
чем должен овладеть ребенок в ходе жизни,
являются воспитывающие и обучающие его взрослые.

Д.Б. Эльконин

В адрес современных детей высказывается немало претензий. Учителя, проработавшие в школе не одно десятилетие, почти единодушны в признании того факта, что нынешние ученики разительно — и не в лучшую сторону — отличаются от своих сверстников 15–20-летней давности. В частности, весьма распространенным стало обвинение детей в том, что они не читают или читают явно недостаточно, а если и читают, то совсем не то, что хотелось бы нам — взрослым.

Объем школьной программы по литературе заметно увеличился за счет включения в нее произведений М.А.Булгакова, И.А.Бунина, Б.Л.Пастернака и др. Считается, что наши «образованные» дети в состоянии проанализировать раннее стихотворение В.В.Маяковского «Скрипка и немножко нервно», размышлять о проблеме человека и власти в прозе А.И.Солженицына, с опорой на произведения ХХ века рассказать о любви, которая «сильнее смерти» (такие темы сочинений были предложены нынешним выпускникам). Однако при этом в диктантах они пишут о поэте Сучьеве [Тютчеве] и Евангелии от руки [Луки], а список литературы для летнего чтения впервые открывают лишь в сентябре.

Итак, наши дети не читают...

Читать или не читать?

Прежде чем разбираться в причинах данного явления, следует сделать несколько оговорок.

Во-первых, среди современных подростков найдется немало тех, которые читают с большим интересом. Специально проведенное анонимное анкетирование московских одиннадцатиклассников с обязательным указанием любимых произведений однозначно свидетельствует в пользу того, что их знакомство с литературой выходит далеко за рамки школьной программы. Понимаю, что пример нескольких московских школ не может считаться показательным для всей страны, но необходима известная осторожность при вынесении категоричных суждений.

Во-вторых, чтобы сделать обоснованное заключение о том, что современные дети читают меньше своих сверстников прежних лет, необходимо провести сравнительное исследование их читательской активности. Мне неизвестно, чтобы подобные исследования кем-либо проводились. Кроме того, непонятно, как оценивать читательскую активность детей — достаточно ли для соответствующих выводов хорошего знания школьного курса литературы, или необходимо учитывать, что читают дети помимо этого обязательного списка.

Сейчас постоянно сетуют на то, что компьютер вытеснил книгу, но необходимо иметь в виду, что речь идет об очень небольшом проценте детей, проживающих в крупных городах. Во времена нашего детства телевидение не носило столь массового характера, компьютеров и вовсе не было, а единственным доступным развлечением был поход в кино, но читали ли мы больше? Может быть, кто-то и читал, а кто-то целыми днями гулял во дворе.

Таким образом, утверждение о том, что наши дети перестали читать, нуждается в доказательствах, а вывод на основании наблюдения и собственного опыта может оказаться слишком поспешным и далеким от истины.

В-третьих, озабоченность снижением читательского интереса у детей высказывают далеко не все взрослые, а лишь те, для кого чтение выступало и продолжает выступать самостоятельной жизненной ценностью. Среди взрослого населения нашей страны значительно меньше тех, кто ругает молодежь за то, что она не слушает классическую музыку, а объяснение этому очень простое: они не слушают ее сами. Если раньше признаться в нелюбви к чтению считалось признаком дурного тона — вспомним, как одна их героинь фильма «Москва слезам не верит» объясняет свое увлечение Ремарком: «Вся Москва его читает» — то сегодня это перестало быть таковым, и потому исчезла потребность притворяться.

На этом фоне отчетливо обозначилась тенденция разделения современных людей на две неравные группы: небольшую — читающих и многочисленную — нечитающих. Сегодня каждый человек всем своим образом жизни дает честный ответ на вопрос: читать или не читать?

«Войну и мир» — вкратце

Оставим в стороне задачу сравнительного анализа интереса к чтению у детей разных эпох. В конце концов, больше или меньше читают наши дети — не самое главное, значительно более важно разобраться, почему они не читают, причем даже программные произведения. Они не читают, так как взрослые создают для этого условия, иначе говоря, делают все для того, чтобы дети прекрасно обходились без книг. Такое объяснение наверняка кого-то удивит, а у кого-то вызовет возражения, но за доказательствами далеко ходить не приходится.

Прежде всего, и об этом уже говорилось, некоторые взрослые люди, написав выпускное сочинение, навсегда расстаются с книгой. В данном случае речь не идет о развлекательном чтении — таком, как боевик или любовный роман, которое помогает скоротать долгую дорогу и скорее сродни разгадыванию кроссворда и перелистыванию журнала, чем тому, что мы обычно понимаем под чтением. Также следует иметь в виду, что среди людей, читающих художественную литературу, немало тех, чей интерес к литературе является профессиональным.

Пока так активно ругают молодежь, присмотримся к людям среднего и старшего поколения — много ли среди сидящих на лавочках тех, кто держит в руках книгу? Не больше, чем среди молодых мамочек, гуляющих с младенцами. Подавляющее большинство людей предпочитает проводить вечера у экрана телевизора или на диване с газеткой в руках — на чтение книг и времени-то не остается! Растущие в таких условиях дети вряд ли захотят почитать что-нибудь серьезное. Представители старшего поколения наверняка помнят, какие очереди приходилось выстаивать за «макулатурными» книгами — сегодня эти издания стоят на полках букинистических магазинов или их предлагают в метро за копейки. Да и вообще отношение к книгам изменилось — зачем держать в доме то, что лишь собирает пыль. Категорично, но зато честно.

Интересные данные приводит Г.А. Цукерман: одно из зарубежных исследований выявило корреляцию между уровнем читательской компетентности детей и размером домашней библиотеки. Продолжить можно было бы следующим образом: наличие библиотеки, наверное, напрямую не формирует любовь к чтению, а вот ее отсутствие...

Кроме того, и на это уже давно обратили внимание психологи и педагоги, детям стали меньше читать в раннем детстве. Сейчас, когда детские мультфильмы показывают по телевизору с утра до вечера, взрослые предпочитают успокоить плачущего ребенка, прибегнув к помощи Дональда Дака, а не какой-нибудь детской книги. В крупных городах родители, озабоченные подготовкой детей к школе, возят их в течение нескольких лет на дополнительные занятия, и если лет 20 назад психологи били в набат по поводу того, что дошкольники не играют, то сегодня ни у детей, ни у родителей не находится времени на совместное чтение. «Сказка на ночь», увы, перешла в разряд чего-то архаичного, и хорошо, если о ней помнят бабушки.

Школьное обучение также не способствует появлению или закреплению у детей интереса к чтению. Само словосочетание «обязательная литература на лето» настраивает на что-то необходимое, но совсем не привлекательное. Поэтому в некоторых школах учителя-словесники стараются расширить этот список за счет включения в него произведений, которые могут заинтересовать детей, что тоже далеко не всегда приводит к ожидаемому эффекту.

В последнее десятилетие появились издания с кратким изложением всех произведений школьной программы. Одни взрослые направили свои усилия на то, чтобы подготовить такие книги, другие согласились их издать, а третьи — купили, «спасая» тем самым своих детей от необходимости прочтения Пушкина и Лермонтова, Достоевского и Толстого. Таким образом взрослые создали условия, в которых даже обязательное чтение перестало быть необходимым. Сегодня, чтобы написать выпускное сочинение или сдать вступительный экзамен, совсем не обязательно знакомиться с оригиналом, а образцы школьных сочинений можно легко найти в Интернете (кто их туда помещает?), чем и пользуются наши продвинутые старшеклассники.

Пушкин или Коэльо?

Оборотной стороной обсуждаемой проблемы является то, что некоторые дети берут в руки книги, которые, с точки зрения людей среднего и старшего возраста, недостойны внимания. Эта тема заслуживает специального рассмотрения в отдельной статье — об отношении взрослых к молодежной субкультуре.

Д.С. Лихачев предложил разделить книги на три группы: одни надо читать по нескольку раз, читать для удовольствия; с другими надо знакомиться, знать об их существовании; и, наконец, третьи вообще не следует читать. По мнению Лихачева, этот третий сорт книг — самый трудный. Причем очевидно, что не существует объективного критерия для отнесения книги к той или иной категории, особенно к третьей. Нужно прочесть немало книг, чтобы понять, какие из них можно было не читать. В 70-е годы появились новые имена: Саган и Апдайк, Воннегут и Маркес, которые также оказались непринятыми людьми старшего возраста. Еще 20 лет назад ни «Мастер и Маргарита», ни «Доктор Живаго» не только не входили в школьную программу, но и считались недостойными внимания.

Современные молодые люди охотно читают Мураками и Коэльо, что, как правило, не вызывает одобрения как со стороны их родителей, так и большинства школьных учителей. Эта литература может не нравиться взрослым людям, читательский интерес которых сформировался на других произведениях, но это, согласитесь, недостаточное основание для того, чтобы осуждать наших подростков за внимание к этим и подобным изданиям. Пройдет время, и они сами решат, какие книги следует поставить на свою книжную полку, а какие — нет. Если же мы будем постоянно говорить о пользе чтения классической литературы, то, скорее всего, добьемся противоположного эффекта: читать ее они все равно не станут, да к тому научатся не считаться с нашим мнением. Тут нужны какие-то иные способы привлечения внимания к классике — вот о чем стоит подумать, а не противопоставлять современных писателей великим поэтам и прозаикам прошлого и тем более не тратить время на бессмысленную борьбу с молодежной литературой — все равно победить не удастся.

Единство мнений

Наверное, в наш век телевидения и компьютеров проблема сохранения ценности книги звучит особенно актуально. Однако говорить об опасности исчезновения чтения тоже пока что рано: как не удалось кино вытеснить театр (два вида искусства сосуществуют), так и телевидению, хочется надеяться, не удастся одержать победу над книгой. Лихачев обращал внимание на интимность чтения, в чем, по его мнению, состоит великое преимущество книги по сравнению с другими способами передачи информации.

До настоящего времени исследование состояния читательского интереса не стало предметом специальных психологических исследований, тем не менее нелишне напомнить некоторые принципиальные положения.

Классики отечественной науки доказали определяющее влияние окружающей ребенка среды на формирование его личности. Однако не следует это положение понимать буквально и думать, как в свое время заявлял Уотсон, что ребенка можно сделать по своему образу и подобию. Выготский подчеркивал, что существенным моментом для определения влияния среды на психическое развитие ребенка является его переживание ситуации. Иначе говоря, не сам по себе тот или иной момент, взятый безотносительно к ребенку, а этот момент, преломленный через переживание ребенка, может определить, какое он окажет влияние на ход дальнейшего развития. В качестве примера Выготский описывает ситуацию, когда трое детей по-разному относились к своей психически больной матери, допускавшей асоциальные поступки. Если вернуться к проблеме чтения, то можно предположить, что один и тот же ребенок в разные периоды жизни будет по-разному относиться к демонстрируемым родителями образцам поведения. Сегодня ребенок не готов разделить с родителями ценности чтения, но это не значит, что завтра ситуация не изменится.

Аналогичные идеи высказывал и Рубинштейн, когда утверждал, что внешние влияния всегда действуют опосредованно через внутренние условия. При этом он добавлял, что поскольку внутренние условия, в свою очередь, формировались в зависимости от предшествующих внешних воздействий, то психологический эффект каждого из них на личность в конечном счете обусловлен историей ее развития.

В связи с этим хочется напомнить мысль Выготского о том, что всякое обучение является источником развития, так как иного источника просто не существует. Эльконин говорил о существовании различных способов и форм обучения: путем подражания, в игре, при выполнении трудовых действий, и в том числе в ходе систематического школьного обучения.

О своеобразном способе обретения опыта — научении без обучения — говорят многочисленные исследования Бандуры. Ему удалось показать, что человек может овладевать новыми видами поведения, лишь наблюдая за действиями других людей. Этот тезис имеет непосредственное отношение к чтению. Взрослые люди могут долго и упорно рассказывать ребенку о пользе чтения, но если сами они при этом не утруждают себя этим занятием, то, скорее всего, и дети будут равняться на реально демонстрируемые, а не декларируемые образцы поведения. Наивно ждать от детей, родители которых изо дня в день обсуждают телевизионные программы или новости, почерпнутые из газет, что они побегут в библиотеку. Правда, Бандура обнаружил, что человек склонен моделировать поведение людей одного с ним пола и возраста. Именно поэтому при выборе школы родители нередко руководствуются не только спецификой образовательного процесса в том или ином учебном учреждении, но и контингентом учащихся. И правильно делают.

Таким образом, психологи разных школ и направлений оказались единодушны в признании решающей роли социального окружения, хотя при этом они нередко расходятся при объяснении механизмов этого влияния.

Читающим родителям — читающих детей

В мои задачи не входило оправдание современных детей — мною руководит профессиональное стремление разобраться в подростках, родители которых выросли в самой читающей стране мира.

Вывод напрашивается сам собой: перестройку надо начинать не с детей, а с самих себя. Конечно, и в читающих семьях вырастают дети, не имеющие никакого интереса к книге. Психологам хорошо известно, что формирование личности происходит не только благодаря, но и вопреки тем или иным воздействиям, и значит, какое-то иное, внесемейное влияние оказалось более сильным. Наличие позитивных образцов, конечно же, не гарантирует желаемого результата, а вот их отсутствие — почти наверняка обеспечивает появление соответствующих поведенческих стереотипов и мировоззренческих установок. Однако от такого объяснения впору только впасть в уныние, так как вряд ли удастся переделать взрослых людей, воспитывающих своих детей в соответствии с собственными ценностями. А может быть, и не надо?

Марина Цветаева в письме к Волошину писала, что книги ей дали больше, чем люди. Потому она и стала Цветаевой. Нужно ли всем нам к этому стремиться, или достаточно признать, что все люди разные? Склоняюсь в пользу последнего. И задача психолога и педагога мне видится в том, чтобы помочь тем родителям, которые хотели бы видеть своих детей читающими, но не знают, как это сделать. Если у кого-то уже накоплен положительный опыт, то с удовольствием воспользуемся.