Ж.-Ж. САМПЕ, Р. ГОСИННИ

Как мы выступали по радио

Cегодня утром, в начале урока, учительница объявила: «Милые дети, у меня для вас большая новость. Вы, наверное, слышали, что среди школьников проводится опрос общественного мнения. Так вот, сегодня журналисты с радио придут брать интервью у вас».
Мы только рты открыли, потому что ничего не поняли. Кроме Аньяна, конечно, ведь он отличник и любимчик учительницы. Тогда учительница стала нам объяснять, что эти люди с радио зададут нам вопросы, что так происходит в каждой школе города и что как раз сегодня наша очередь.
— Я надеюсь, что вы будете вести себя хорошо и стараться говорить правильным литературным языком, — добавила учительница.
Мы страшно разволновались, что придется выступать на радио, и учительнице пришлось долго стучать своей указкой по столу, чтобы можно было дальше вести урок.
А потом открылась дверь класса и вошел директор, а с ним еще два каких-то человека. Один из них нес чемоданчик.
— Встать! — сказала учительница.
— Сесть! — сказал директор. — Милые дети! Для нашей школы большая честь выступить на радио, которое, благодаря магии невидимых волн, донесет ваши слова до тысяч и тысяч слушателей. Я уверен, что и вы тоже испытываете сейчас гордость и ощущаете огромную ответственность за свои слова. На всякий случай предупреждаю, что накажу тех, кто вздумает устроить какую-нибудь выходку. Итак, месье, пожалуйста, объясните, что им нужно делать.
Тот, кого он назвал «месье», сказал нам, что он будет спрашивать нас о том, что мы любим делать, что читаем и изучаем в школе. Затем он взял в руку какую-то штуковину и сказал: «Это микрофон. Говорить нужно прямо в него, ясно и четко, это не страшно. А вечером, ровно в восемь, вы можете послушать по радио сами себя, потому что все запишется на пленку».
И потом этот месье повернулся к другому, который на учительском столе уже открыл чемодан с каким-то устройством внутри и надел на уши такие специальные штучки — через них все можно слышать. Это как летчики в одном фильме, который я смотрел: радио у них не работало, а из-за тумана они никак не могли найти город, куда им нужно было лететь, и упали в воду, и вообще здоровский был фильм. Первый месье сказал в микрофон другому, со штучками на ушах:
— Конопатый! Конопатый! Я — Рыжий! Как слышно? Прием! Прием! Раз, раз, раз! Прием!
Тогда месье Конопатый — вообще-то никаких веснушек у него не было — ответил:
— Рыжий! Рыжий! Я Конопатый! Можем начинать!
Тогда месье Рыжий — вообще-то волосы у него были темные — обратился к нам:
— Ну кто пойдет первым?
— Я! Я! Я! — закричали все как сумасшедшие.
Месье Рыжий засмеялся и сказал: «Я вижу, у нас много кандидатов! Придется попросить вашу учительницу помочь».
И конечно же, учительница выбрала Аньяна, потому что он отличник. И ведь так всегда с этими любимчиками!
Аньян вышел к доске, и месье Рыжий подставил ему микрофон, и тут он побледнел — этот самый Аньян, конечно, а не микрофон.
— Ну, как тебя зовут, малыш? — спросил месье Рыжий.
Аньян открыл рот и ничего не сказал. Тогда месье Рыжий спросил:
— Тебя зовут Аньян, правда?
Аньян кивнул.
— Ты, кажется, отличник? — опять спросил месье Рыжий. — Мы хотели бы узнать, как ты проводишь свободное время, во что любишь играть. Ну, не бойся, давай!
Тут Аньян принялся рыдать, и учительнице пришлось выйти с ним из класса.
Месье Рыжий вытер лоб платочком, посмотрел на месье Конопатого и снова спросил нас:
— Есть здесь кто-нибудь, кто не боится микрофона?
— Я! Я! Я! — закричали все как сумасшедшие.
— Хорошо, хорошо, – сказал месье Рыжий, — вон тот мальчик, большой, да-да, ты, иди сюда! Давай, давай! Как тебя зовут, малыш?
— Альцест, — сказал Альцест
— Как? Альшешт? — спросил месье Рыжий удивленно.
— Не доставите ли вы нам такое удовольствие не говорить с набитым ртом? — спросил директор.
— Ладно, — отозвался Альцест, – я просто ел круассан, когда меня вызвали.
— Круа... Что?! — закричал директор. — Значит, вы на уроке ели?! Отлично! Ступайте в угол! Мы вернемся к этому вопросу позже, а сейчас оставьте ваш круассан на столе!
Альцест тяжело вздохнул, положил круассан на учительский стол и отправился в угол, где немедленно стал есть булочку, которую он вынул из кармана брюк. Месье Рыжий тем временем успел вытереть микрофон рукавом.
— Извините их, — сказал директор, — они еще совсем маленькие и несобранные.
— О, ничего, мы привыкли, — сказал месье Рыжий, посмеиваясь. — В последний раз мы проводили опрос среди бастующих докеров.
— Да-а, есть что вспомнить! — согласился месье Конопатый.
А затем месье Рыжий спросил у Эда:
— А как тебя зовут, малыш?
— Эд! — крикнул Эд, и месье Конопатый сдернул с ушей свои штучки.
— Не так громко! — сказал месье Рыжий. — Радио как раз для того и изобрели, чтобы было слышно далеко без всякого крика. Давай-ка еще разок. Начали! Как тебя зовут, малыш?
— Ну Эд. Я же вам уже сказал! — ответил Эд.
— Да нет же! — сказал месье Рыжий. — Не нужно мне говорить, что ты уже сказал. Я спрошу, как тебя зовут, ты мне скажешь — и все. Готов, Конопатый? Начали! Как тебя зовут, малыш?
— Эд, — сказал Эд.
— Это и так все знают! — сказал Жоффруа.
— Вон из класса! — завопил директор.
— Да тише вы! — крикнул месье Рыжий.
— Эй! Предупреждай, когда кричишь! — сказал месье Конопатый, сдергивая с ушей свои штучки.
Месье Рыжий схватил себя за голову, постоял так немного, потом шумно выдохнул и снова обратился к Эду — теперь с вопросом о том, чем он любит заниматься в свободное время.
— Я умею здорово играть в футбол, — сказал Эд. — Всех обыгрываю.
— Вранье! — сказал я. — Не тебе ли вчера забили гол, когда ты стоял на воротах?
— Да уж! — сказал Клотэр.
— Руфу свистел, что было вне игры! — закричал Эд.
— Конечно, — сказал Макс, — он же играл в твоей команде. Я всегда говорил, что человек не может быть сразу и игроком, и судьей, даже если свисток его собственный.
— Ты хочешь получить по шее? — спросил Эд, и директор тут же отстранил его от занятий до вторника.
Месье Рыжий объявил, что все записано, месье Конопатый собрал свой чемоданчик, и они вдвоем удалились.
Вечером, в восемь часов, у нас дома кроме папы и мамы были мадам и месье Бледюр, мадам и месье Куртеплак — наши соседи, еще месье Барлье, который работает с моим папой, и еще дядюшка Эжен. Мы все собрались вокруг радио, чтобы послушать, как я выступаю. Бабушку предупредили поздно, и она не смогла прийти, но она слушала радио у себя, со своими подругами. Мой папа был очень горд, он потрепывал меня по голове и негромко напевал. Все были так довольны!
Но что-то там на этом радио случилось: не знаю почему, но в восемь часов была только музыка.
Я очень расстроился за месье Рыжего и месье Конопатого. Как они, наверное, были разочарованы!

Из книги «Малыш Николя»

Перевел с французского
Сергей ВОЛКОВ