В конфуцианстве есть такая притча.
Как-то ученик спросил Конфуция, как следует людям относиться к богам и демонам. «Никак, — ответил Учитель. — Люди еще не научились относиться друг к другу».
Получается, по Конфуцию, что путь к Богу (впрочем, как и путь к демонам) начинается с пути к людям. Учась строить отношения с другими людьми, мы становимся более духовными. Или не становимся, если эти отношения деструктивны, манипулятивны и наполнены злобой.
Наверное, неспроста профессию психолога все время соотносят с деятельностью священнослужителей. Практически в любой мировой религии движение к Богу (или к духовному самосовершенствованию) теснейшим образом взаимосвязано с проявлением доброты к людям, прощением их заблуждений и ошибок, с умением строить с ними гармоничные отношения. Практический психолог редко прибегает к религиозной терминологии в своей работе (увы, еще Дильтей с грустью указывал, что «наука о душе» стала «бездушной»). Но цели, а порой и способы деятельности психолога и священника оказываются очень близкими.
Можно вспомнить и то, что проблемы веры, религиозного сознания чрезвычайно важны для ряда крупнейших психологов мира не только в плане их личного существования, но и в построении психологических теорий и психотерапевтических систем (У.Джеймс, К.Г.Юнг, К.Роджерс, В.Франкл и др.). В наши дни все громче звучат голоса об особой христианской психологии — причем от таких известных ученых и методологов, как Б.С.Братусь, Ф.Е.Василюк.
Сейчас — в дни поголовного увлечения мистическими, оккультными, эзотерическими учениями — психологи порой считают профессионально оправданным привнесение элементов этих учений в свою деятельность. Это очень опасная ситуация!
Может быть, действительно приходит время, когда психологическая наука и религиозное мировоззрение окажутся способными в взаимообогащающему диалогу, чтобы противостоять разрушительным тенденциям?

Игорь ВАЧКОВ,
главный редактор