Психолог на рубеже эпох

Обсуждение роли и места психолога в меняющемся обществе, начатое на страницах нашей газеты, мы решили дополнить мнением человека, который стоял у истоков службы практической психологии образования в нашей стране. О своем видении настоящего и будущего отечественной психологии рассказывает доктор психологических наук, профессор, проректор МГППУ
Юрий Михайлович ЗАБРОДИН.

Непростое положение, в котором сейчас находятся психологи образования, тесно связано с кризисом, наблюдающимся в отечественной психологии. Но на этом фоне четко обозначился целый ряд тенденций, указывающих на перспективы его преодоления.

В отличие от специалистов, которые пришли в образование десять или пятнадцать лет назад, современные психологи начинают осознавать себя как профессионалы. За время становления службы практической психологии в образовании мы набрали гигантский опыт. Опыт, который нужно осмыслить и который требует радикальных решений: организационных, структурных и иных.

Прежде всего, разделились само общество и государство (как механизм управления процессами, происходящими в обществе), оставив нам вакуум, то есть свободу решать свои собственные проблемы на уровне самоорганизации. В результате возникли три совершенно разные социальные позиции самого психолога. Первую позицию занимают «самодостаточные» специалисты. Это те психологи, которые сами ставят себе задачи и понимают, что нужно делать для их решения. Они сами вооружают себя необходимыми для этого средствами деятельности, сами находят возможности (структуру) для реализации своих замыслов.

Вторую позицию занимают специалисты, которые выступают как лица «свободной профессии». Они ориентированы на клиента, реально осознают его потребности и собственные возможности. Поэтому они сами, без посредника, находят клиентов, а клиенты находят их.

Самой дискуссионной сейчас является позиция наемного работника, которую большинство из психологов никак не могут до конца осознать и принять. Хотя здесь все просто: если специалист работает в той или иной организации, то он должен четко руководствоваться ее целями и задачами. Вступая в организацию, он должен принимать нормы организационной культуры, выстраивая приемлемые образцы социального поведения в данной организации, относясь к ней как минимум лояльно, или же уходить оттуда

Поэтому перед психологами, работающими в системе образования, должны быть поставлены четкие цели и задачи: что требуется делать на уровне региона, муниципалитета, отдельного учреждения — и в целом, на уровне нашей общности специалистов. Мы должны сформулировать для себя понимание корпоративной (организационной) культуры.

О смене парадигмы

Другой актуальной для современной психологии проблемой стало несоответствие резко изменившихся требований практиков к научной психологии, основной парадигмой которой по-прежнему является учет «человеческого фактора». В рамках этой парадигмы один специалист ставит себя в позицию человека, который предлагает «нечто», что другой специалист обязательно должен учитывать в своей работе. На мой взгляд, это уничижающая и понижающая социальный статус психолога позиция, которая вызывает ответное стремление максимально и любыми способами его повысить. Традиционно находясь на этой позиции, мы изо всех сил стремимся помочь другому человеку сделать его деятельность более эффективной. Но здесь всегда возникает вопрос: а нужна ли этому другому специалисту наша помощь?

В современной мировой психологии существует иная парадигма — управление человеческим ресурсом. Это та задача, которую никто, кроме психолога, решить не может. Проблема управления человеческим ресурсом связана с оценками и психологическим сопровождением гражданской и профессиональной карьеры человека: насколько он сможет решать свои проблемы, как он видит перспективы собственной жизни. Оказание другому человеку помощи в поиске ответов на эти вопросы и является прямой задачей психолога.

Мы должны помогать человеку решать его собственные проблемы в той сфере его жизнедеятельности, где он осознает их как психологические. В этом заключается наша профессиональная помощь другим специалистам и управленческому персоналу.

Для ее осуществления мы можем использовать четыре разных вида деятельности. Первый — наблюдение (мониторинг). При его осуществлении необходимо выработать единые принципы и правила, чтобы результаты, полученные одними специалистами, можно было сравнить с результатами других. Важно, чтобы результаты этих наблюдений были востребованы, а не стали самоцелью.

Вторым видом деятельности психолога является экспертиза. А это не что иное, как профессиональная оценка того или иного явления, события или ситуации. Она строится на результатах наблюдения. Понятно, что экспертиза должна касаться не только самого субъекта образования, но и тех проектов, которые осуществляются в нем.

Следующим этапом является прогнозирование. Здесь стоит подумать: готовы ли современные специалисты к этой деятельности? Кто из них умеет прогнозировать развитие психических событий, развитие поведения, развитие личности самого человека? Ведь нужно уметь спрогнозировать, как человек будет вести себя в той или иной ситуации.

Открытым остается вопрос и о реальных возможностях психолога влиять на сложившуюся ситуацию. Ведь наблюдение, экспертиза проектов, выработка прогнозов предполагают пассивную позицию по отношению к субъекту. А умеем ли мы активно вмешиваться в окружающую нас действительность?

Если эти четыре вида деятельности (наблюдение, оценка, прогнозирование и возможное вмешательство) не освоены нами — мы не может считать себя профессионалами.

В тесном взаимодействии

При стремительном развитии практической психологии в нашей стране мы еще не сформировали свои требования к тому, каким должен быть практический психолог.

Существуют различные формы деятельности психолога как специалиста: преподавание предмета психологии, обучение другого человека основам своей специальности, исследовательская деятельность и практика.

Я убежден, что любой переход из сферы образования или обучения в сферу исследования и наоборот — из сферы исследования в сферу практического труда требует профессиональной переподготовки. Не повышения квалификации, а именно профессиональной переподготовки с выдачей соответствующих сертификатов, дипломов и пр. Современная ситуация в отечественной психологии ставит перед нами целый ряд проблем, связанных как с развитием самой психологии и ее научной составляющей — разработкой новых парадигм, так и с их преломлением в соответствующие теоретические подходы, модели и структуры, вооружение этой технологией практиков.

Особо хочется отметить, что разработка методов и технологий — это теоретическая работа, а не сфера деятельности практического психолога или специалиста-практика. Практик в лучшем случае может заниматься изобретательством. Так делается во всем мире, и в частности в Японии. Есть специалисты: исследователи, ученые, конструкторы, которые разрабатывают феноменологию и технологию. Практик же должен стремиться к тому, чтобы работать как можно более стандартно, в соответствии с технологическими нормами.

Со своей стороны, мы, как практики, должны определить для себя задачи своей деятельности. Ведь если она не имеет конкретных целей, то мы начинаем работать «по указке». Работа «задается» сверху, мы за нее только отчитываемся, не имея возможности самостоятельно оценить результаты своего труда.

Я считаю, что основная задача практического психолога состоит в том, чтобы отследить и помочь человеку выстроить свой собственный жизненный путь. В том числе гражданскую позицию в обществе, профессиональную карьеру, позицию в экономике, в труде, в производстве общественных ценностей. Раз мы сопровождаем человека на этих направлениях его жизненного пути, то мы должны выстраивать систему оценок того, что происходит в обществе.

Любой инновационный проект, любое начинание, любая образовательная акция должны быть оценены с точки зрения того, как они повлияют на конкретного человека: становится ли он лучше, делается ли ему комфортнее, безопаснее, учится ли он самостоятельно решать свои собственные жизненные проблемы или нет?

Заняв эту позицию, мы можем говорить о том, что у нас есть своя сфера деятельности, которая не исключает взаимодействия с другими специалистами. Попадая в образовательное пространство, мы должны в обязательном порядке находиться в тесном взаимодействии со всеми участниками образовательного процесса. Более того, психолог становится связующим звеном между педагогическим коллективом, учащимися и родителями. И никто, кроме нас, конструктивно эти взаимоотношения установить не может.

Давайте жить по правилам

Для нормальной работы мы должны выстроить соответствующую нормативную базу. Она касается особенностей нашей профессиональной деятельности. Прежде всего мы должны определиться: каковы должны быть наши «нормативные» отношения к социуму и внутри социума, то есть к обществу и внутри общества.

Самым первым шагом в этом направлении стала разработка этического кодекса психолога, где мы принимаем на себя обязательства установления определенных социальных отношений и выполнения определенных социальных норм.

Другая важная задача — создание нормативной базы для решения психологом его профессиональных задач. Все формы нашей профессиональной деятельности: диагностика, консультирование, просвещение, групповые формы работы — должны быть легализованы.

И здесь первый шаг уже сделан. В 1996 году, спустя 60 лет после известного постановления 1936 года, в России выпущено постановление Минтруда РФ, обязательное для всех государственных организаций: «Положение о системе профессиональной ориентации и психологической поддержки населения». В нем впервые легализованы формы практической деятельности психолога. В 1997 году приказом Министерства образования России оно было доведено до всех образовательных учреждений. И эти документы никто не отменял.

Сейчас нам следует развивать нормативную деятельность в двух направлениях.

Прежде всего, необходимо радикальным образом переделать образовательные стандарты в сфере подготовки практических психологов. Кроме этой работы существует другая, не менее важная, о которой мы забыли: нам нужны профессиональные стандарты для практического психолога. В соответствии с ними будет оцениваться и компетенция психолога, и его профессиональные качества.

Хочется обратить внимание, что оценка деятельности специалистов должна быть дифференцированной. Для тех, кто работает в организациях, нужна официальная, формальная оценка. Специалист, попав в организацию, оценивается нормами этой организации. Там главное — исполняемая работа, о которой специалист договаривается с работодателем.

Для тех, кто работает как специалист в рамках корпоративной культуры, профессиональная оценка должна даваться профессиональным сообществом. Формально или нет — другой вопрос. Здесь главное: уровень профессионализма, позволяющий психологу быть достаточно независимым при любых перипетиях в организации и обществе.

Профессиональный стандарт должен быть трехуровневым: ключевые базовые навыки (или компетенции), общепрофессиональные навыки (в нашем случае это гуманитарные знания) и специальные профессиональные навыки, которые определяют формы и виды деятельности психолога.

Один — специалист по мониторингу, другой — по экспертизе, третий по анализу и созданию проектов.

Мониторинг, наблюдение — первый шаг, с которого начинает работу любой специалист. А потом уже проектирование и, что самое главное, оценка вероятных последствий проектов. Этой последней частью мы вообще не занимаемся. Как отразится на детях реализация того или иного проекта? К сожалению, этот вопрос остается без ответа.

Никто, кроме нас

Экспертиза проектов крайне необходима при различных преобразованиях. К сожалению, в этом направлении мы многое упустили.

После перехода на девятилетнюю форму образования мы получили почти три миллиона безнадзорных детей. Откуда в современной России возникла безнадзорность выше, чем во времена гражданской войны?

Чтобы ответить на этот вопрос, нужно элементарно посчитать, сколько детей у нас учится в девятом классе и сколько из них переходит в десятый. За счет последствий этого реформирования школа ежегодно теряет 700 тысяч детей. Реакция большинства педагогов на это нововведение была совершенно нормальной: всех тех, кто может учиться, старались как-то «затянуть» в десятые классы. Детей нельзя бросать в этом возрасте! Куда они пойдут?

Поэтому мы и наблюдаем девиантное поведение подростков, развитие наркомании. Мы любим говорить о работе с элитой, а что делать с той частью детей, которая не смогла социально адаптироваться в нашей сложной жизни? По традиции мы начинаем выискивать виноватых (улица, семья) или вводить систему карательного воздействия на этих детей через МВД, правоохранительные органы. Хотя все это — прямое следствие политической ошибки в реформе образования. Все государства мира это почему-то понимают. Казахстан, например, переходит на 12-летнюю обязательную общеобразовательную школу!

И вторая проблема, которая, к сожалению выпала из сферы деятельности психологов: психологическая поддержка и психологический анализ перехода из общеобразовательной в профессиональную школу. Там вообще никто ничего не контролирует. Нет никакого мониторинга, никого не интересует, куда будут уходить дети. Мы говорим о профориентации, о трудовой адаптации, но совершенно не отслеживаем, что происходит с детьми, вышедшими из общеобразовательной школы.

До перестройки существовала единая система государственного учета и распределения выпускников, теперь этого нет. Кто должен заполнить создавшийся вакуум и проследить, что происходит в обществе? На мой взгляд, это задача психологических институтов и служб, которые являются социальными институтами управления человеческими ресурсами общества.

Именно мы должны отслеживать движение человека в живом человеческом обществе, на его реальном жизненном пути, исследовать закономерности, трудности, проблемы. И в этом наша основная задача как психологов, которую никто, кроме нас, не делает и не сделает.

Подготовила
Ольга РЕШЕТНИКОВА