СКАЗКИ ВСЁ  ЭТО!

И сами учебники — сказочные. По сути, это одна большая волшебная сказка, художественная книга, условно разделенная на части обложками отдельных учебников и в значительной степени представляющая собой широкую аналогию учебному процессу: в ней присутствует персонаж в позиции учителя и персонаж в позиции ученика, а весь материал организован в единое ассоциативно-логическое пространство, многомерное и многовходовое, наполненное эмоционально позитивными образами. Пространство это обладает рядом свойств, способных повлиять на изменение менталитета учителя. Рамки статьи не позволят нам рассмотреть их в совокупности. Сказочность — лишь одно из этих свойств. Мы его выбрали, чтобы увидеть в принципе, каким образом может меняться менталитет учителя в зависимости от книги, по которой он учит детей.

Говоря об эмоционально наполненном, сказочном, «стереоскопическом» пространстве, в котором органично соединены образное и логическое начала, нужно помнить о том, что вместе с ребенком «ежедневно проживает» в этом пространстве и учитель — перемещаясь из одного измерения сказки в другое, «привыкая» получать образную и логическую информацию из вербальных и графических источников.

Очень часто в процессе «совместного проживания» возникают ситуации, когда не учитель обучает ребенка, а наоборот: поскольку учебные тексты и графические изображения организованы по «кодам» восприятия ребенка, а не взрослого человека, ребенку как правило гораздо легче эти коды расшифровывать и он оказывается способным не только адекватно воспринять информацию, но и объяснить ее взрослому, после чего они вместе работают с этой информацией, выявленной из метафорического подтекста. Это создает принципиально новую ситуацию в обучении, что не может не отразиться на самоощущении обоих участников процесса.

Существуя и двигаясь в знакомом пространстве, среди узнаваемых образов (в том числе образов-понятий), ребенок не испытывает напряжения. Ему легко. Обучение приобретает такое свойство, как естественность, потому что оно становится похожим на жизнь, пусть сказочную. Ребенок воспринимает как норму извлечение удовольствия и радости из процесса учения. Это новое для учителя обстоятельство помогает ему самому извлекать из происходящего на уроке постоянную составляющую радости. Он всё меньше опирается на чувство ответственности — у него всё лучше получается преподавать, наслаждаясь самим процессом преподавания. Так называемое «целеполагание» отодвигается на второй план, и на определенном этапе у него вызывает удивление, что он получает при этом настолько высокие результаты.

Такой характер работы (который складывается непроизвольно) формирует у учителя непривычные для него, новые внутренние установки — на сам урок, на ребенка, а главное, на свою собственную роль в учебном процессе. Оказалось, что регулярная работа со сказочным материалом как основным источником учебной информации (и в известной степени средством формирования учебных умений!) способна создать именно для учителя то эмоционально-смысловое пространство, в котором происходит постепенная переоценка ценностей и нахождение новых приоритетов в обучении.

Так, обычно заслоняющая собой всё остальное нацеленность на результат сменяется нацеленностью в первую очередь на процесс. Для учителя постепенно становится очевидным: результат, на который мы выйдем, важен, но значительно важнее то, как этот результат будет достигнут, как проживет ребенок тот период времени, который потребуется для его достижения, — о чем будет думать и что чувствовать, какие мыслительные и эмоционально-психические процессы в это время будут происходить. Нацеленность учителя на процесс передается как ведущая установка ребенку, помогает углублению контакта между взрослым и ребенком, что, в свою очередь, способствует изменению отношения учителя к происходящему на уроке.

Как существенный фактор, влияющий на изменение ситуации для учителя, следует отметить и то, что работа со сказкой включает у детей непроизвольные процессы (непроизвольное внимание, запоминание, усвоение), при этом неизбежно уменьшается, становится излишним давление императива, исчезает категоричность как стиль общения с учеником и, что особенно важно, нивелируется, затушевывается функция контроля со стороны учителя. Таким образом, возникают необходимые предпосылки для реализации мягкого варианта обучения, в котором с максимальной эффективностью действуют заложенные в учебной сказке как в жанре антистрессовые механизмы.

Учебный сценарий разворачивается на основе принципа добровольности совершаемых действий — в том числе и действий учителя. Это происходит, в частности, благодаря тому, что сказка, помещенная в контекст учебника, создает эффект размытости четких границ учебного действия и за счет этого значительно раздвигаются рамки, разрушается привязка к стереотипам и штампам: сказка никоим образом не вяжется с запрограммированностью и жесткой заданностью действий по обучению ребенка. Обучение через сказку не укладывается в стандартную схему урока как в прокрустово ложе.

Если правильно «сконструировать» структуру сказочного пространства, в учебном процессе начинают работать (непроизвольно!) принцип максимального разнообразия, принцип абсолютной новизны (отсутствия повторяемости форм) и принцип непредсказуемости. Генерация урока в условиях реализации этих принципов ведет к минимизации репродуктивных форм обучения, почти полностью исключает так называемую отработку, требует постоянных импровизаций и совместного творчества ученика и учителя. Этот процесс захватывает учителя и включает его воображение. Его задания начинают отличаться проявлением собственной индивидуальности, он начинает чувствовать себя соавтором по отношению к авторам учебника.

Сказка «как среда обитания» позволяет задать уроку такое свойство, как глобальная вариативность, которое также способствует формированию свободного и конструктивного мышления учителя: структура и характер сказочного повествования формируют условия и дают толчок для создания параллельных сценариев проживания образного материала.

Было бы правильным ввести для учителя понятие эмоционального рисунка урока. Сказка помогает с первой минуты урока взять правильную ноту и позволяет выстраивать затем на протяжении всего урока этот рисунок, импровизируя с ритмом. Такая эмоциональная игра возможна только тогда, когда общий фон обучения — расслабленность, и в этом отношении сказка тоже становится практически универсальным психологическим инструментом.

Есть, впрочем, и еще один немаловажный аспект. Взрослому человеку регулярная работа с художественным подтекстом (причем совместная с ребенком работа!), постоянное обращение к вербальной и графической метафоре помогают сохранить психическую молодость — вернуть нередко утрачиваемую с возрастом активность правого полушария и связанных с ним процессов, а это уже само по себе в большой мере облегчает контакт и общение с детьми.

Меняются конкретные реакции учителя на те или иные проявления со стороны детей: учителя отмечают, что практически полностью уходят раздражение, жесткие высказывания, требование безоговорочного подчинения. Поступки и высказывания самих детей они трактуют совершенно иначе, чем это было прежде.

Наконец, сказка помогает учителю овладеть, психологически и технологически, многими эффективными методами обучения, которые вне сказки крайне редко используются. Речь идет, в частности, о методе аналогии, и в том числе так называемой фантастической аналогии — той, что возникает в эмоционально-образном мире вымысла, но это уже предмет для отдельного разговора…

Если прямо сейчас не показать фрагмент такого материала, то он уже не поместится. Внутри единой сказки существует множество вставных сказок — с собственными сюжетами и собственными персонажами, за которыми, как правило, стоят грамматические или орфографические понятия. В нашем фрагменте — стилистические, поскольку в нем нашел свое лаконичное отражение именно этот раздел программы. Он «вложен» в синтаксический материал учебника четвертого класса. Синтаксис здесь — виртуальный город, в который можно «проникнуть» только во время виртуального путешествия (волшебная сказка в четвертом классе постепенно перерастает в сказочную фантастику). Интернет в этой необычной реальности предстает в образе доброго джинна, способного выполнить почти любое желание…

...Сегодня Глазастик никуда не уходит из учебника. За обложкой дождь, и ему чуть-чуть грустно. Поэтому я решил рассказать нашему гостю сказку... о Синтаксисе. Пусть в этой сказке будут мудрый волшебник и фея. А что? Компьютеры, Интернет, виртуальные путешествия... и фея! Очень даже может быть!

СИНТАКСОРИУС и СИНТАКСИЛИЯ

Живет на свете один строгий и очень умный волшебник по имени Синтаксориус. Он сам придумал себе это имя, потому что ему очень понравилось слово синтаксис. Само это слово родилось когда-то очень давно в греческом языке и означало построение и порядок. А волшебник Синтаксориус больше всего на свете любит порядок.

Тысячи лет назад он впервые взял в руки волшебную палочку, и на свет появилось... Предложение. С тех пор он правит великим городом Синтаксисом и придумал много важных законов и правил, по которым слова должны попадать в предложения и могут стоять в них только так, а не иначе.

Синтаксориус всегда был очень серьезным волшебником. Не злым и не добрым — просто серьезным. Правитель придирчиво следил за исполнением своих законов и правил. Честно говоря, он всю жизнь был немножко занудой. Кстати, он даже получил ученое звание, и его стали называть «магистр Синтаксориус».

Все в предложениях было очень правильно и разумно, и сами предложения были понятными и тоже разумными. Вот только немного скучными и иногда слишком похожими друг на друга. Впрочем, без этих правил вообще не родилось бы ни одно предложение и люди никогда не смогли бы понять друг друга!

У волшебника была приемная дочь. Он нашел ее, когда она была совсем маленькой девочкой, в одном незаконченном предложении. Синтаксориус увел девочку с собой, а предложение так навсегда и осталось незаконченным. Но это неважно. Волшебник дал девочке длинное, нежное и музыкальное имя — Синтаксилия, и она стала единственным существом на свете, которое он смог полюбить.

Когда Синтаксилия выросла, то оказалось, что она — фея! У этой феи был удивительный характер — возвышенный, нежный и порывистый! И чуть-чуть легкомысленный. Целыми днями она играла с предложениями, иногда нарушала самые строгие из правил, переставляла слова, жонглировала ими и совершала всякие маленькие невинные шалости. Строгий Синтаксориус не мог по-настоящему рассердиться, потому что слишком любил свою дочь. Он только грозил ей пальцем, но это не помогало. Так и случилось, что в городе Синтаксисе появляются очень разные предложения, и почти всегда можно легко угадать, какие из них построил мудрый и рассудительный Синтаксориус, а в каких пошалила остроумная и пылкая Синтаксилия.

За тысячи лет в городе Синтаксисе возникло, наверное, столько предложений, сколько звезд на небе, — их даже нельзя сосчитать! Синтаксориусу нужна была помощница, и юная Синтаксилия стала его секретарем. Великий правитель Синтаксориус доверяет ей все свои секреты, и иногда она даже старается выполнять его строгие предписания, но ее жизнелюбие и восторженность почти всегда берут верх.

А люди? Люди еще с незапамятных времен говорят и пишут одними предложениями и уже давно поняли, что очень нуждаются и в строгом, рассудительном Синтаксориусе, и в веселой, мечтательной Синтаксилии.

• Прочти два текста об осеннем времени года. Отгадай, какой из них составил рассудительный Синтаксориус, а в каком побывала нежная Синтаксилия. Как ты догадался? Перепиши один текст. Какой из них ты выберешь? Почему?

Текст первый

Основные признаки осени

Осень — одно из четырех времен года. Она наступает после лета и предшествует зиме. Именно осенью в природе происходят различные изменения, которые связаны с резким похолоданием и большим количеством осадков. Листья на деревьях постепенно приобретают другую окраску — чаще всего желтую или красную. Погодные условия оказывают влияние на настроение людей и на их здоровье. Осенью учащаются случаи простудных заболеваний.

Текст второй

Прощальные письма осени

Солнце сегодня не прячется в облаках, а висит себе в небе лучистым колобком и спокойно смотрит на осень. Осень уже чуть-чуть отогрелась под его лучами, разрумянилась багряным узором последних листьев, подула на деревья, и посыпались, облетели, полетели, улетели далеко от родных стволов осенние листья, точно прощальные письма осени. Желтые и красные конвертики ищут того, кто прочитал бы о радостях и печалях осенней поры...

Где еще ты мог бы встретить первый текст?

Почему осень во втором тексте кажется героиней сказки? Чем этот текст похож на картину, которую мог бы нарисовать художник? Найди в нем сравнения и слова в переносном значении. Отыщи три родственных слова, оказавшихся рядом. Зачем они рядом?

• Сочини два текста на одну тему: один — с помощью Синтаксориуса, а другой — вместе с Синтаксилией. О чем ты будешь писать? Давай о нашей планете! Или о знакомой собаке. Можно о дереве в городском парке. Можно о дожде или снеге, о футбольном матче или розах. Выбирай!

• Попроси кого-нибудь продиктовать тебе совсем новый текст. Как ты думаешь, кто колдовал на этот раз — Синтаксилия или Синтаксориус? А может быть, они оба? Может, в этом тексте ты услышишь четкие шаги Синтаксориуса и сможешь разглядеть легкие следы, оставленные Синтаксилией? Так бывает!

(Текст диктанта, в котором сочетаются элементы обоих стилей, занял бы слишком много места в этой статье. Надеюсь, вы его домыслите…)

Учителя, рассказывая о своих уроках по этой методике, говорят, что «дети учатся так, словно смотрят мультик». Это значит, что включаются те же непроизвольные процессы и так же интенсивно работают память и внимание. Тем из вас, кому важно не просто посмотреть фрагмент материала по стилистике — «как мультик», но и использовать его на уроках или занятиях, стоит прочитать…

Комментарий к фрагменту

Невозможно преподнести младшим школьникам материал по стилистике в обычной теоретической форме. Отсюда и идея персонифицировать стили — другими словами, придумать персонажей, которые олицетворяли бы собой основные стили речи. Давайте выберем для первого ознакомления только два стиля (контрастных друг другу и именно поэтому легко постигаемых в сопоставлении) и придумаем двух персонажей — с яркими, запоминающимися характерами, каждый из которых отражает характер соответствующего стиля. И пусть всё начинается с выразительных имен, которые тоже многое могут сказать о стилях речи.

Забудьте теперь о стилистике и обо всем, что с ней связано, и просто прочтите с детьми сказку о рассудительном Синтаксориусе, неотступно следующем правилам, которые он сам провозгласил, и о живой, поэтичной Синтаксилии, очень мило нарушающей эти правила.

Когда будете анализировать сказку с ребятами (при анализе, а не при первом чтении!), старайтесь все время помнить о подтексте, т.е. о признаках стилей, воплощенных в сказочных персонажах. Например, эмоциональная нейтральность одного из стилей передана в сказке такими строчками: «Синтаксориус всегда был очень серьезным волшебником. Не злым и не добрым — просто серьезным». А наиболее существенные черты другого стиля выражены так: «У этой феи был удивительный характер — возвышенный, нежный и порывистый! И чуть-чуть легкомысленный. Целыми днями она играла с предложениями, иногда нарушала самые строгие из правил, переставляла слова (инверсия!), жонглировала ими и совершала всякие маленькие невинные шалости». Прочитайте под таким углом зрения всю сказку.

Как можно дольше задержитесь на рисунке. Он поможет ребенку почувствовать стили речи, войти в них, как входят в образ. Для этого достаточно погрузиться в пространство картинки, целостно воспринимая образы ее персонажей. Но чуть позже возможен и анализ. Тогда важно будет воспринять информацию о стилях речи из деталей и подробностей, по-разному ее выражающих. Постарайтесь направить на эти детали лучик внимания ребенка. Их совокупность создает в рисунке два взаимопроникающих контрастных эмоциональных пласта.

В одном из них возникает в холодном свете кабинет с подчеркнуто геометрическими формами всех предметов и сводом циркуляров на стене, рассказывающих о том, как можно и как нельзя, — для подлежащих, для сказуемых, для дополнений… Смотрю на рисунок и cожалею о том, что здесь он не цветной. От этого теряется очень многое — например, теплые и холодные тона. В учебнике сверхсовременный кабинет Синтаксориуса дан в голубых и сероватых тонах, а его одежда — сдержанного, чуть мрачноватого зеленого оттенка. Вот он, в кресле, строгий и неприступный. Каждая черточка в его облике передает существенные черты одного из стилей речи. Постарайтесь не пропустить судейскую мантию и головной убор, воротник, знакомый по образу Снежной Королевы, туго завязанный галстук и самое главное — его лицо… Морщинки на лбу, резко приподнятые брови, разрез глаз, жесткие складки у губ, форму подбородка. Правой рукой он пишет очередной циркуляр, а левой набирает текст на компьютере — он весь в делах, но в самых уголках его глаз теплится частичка живого чувства. Он смотрит на свою приемную дочь. Даже его холодная рассудочность отступает перед ее непосредственностью и жизнелюбием.

С образом Синтаксилии связан второй эмоциональный пласт: в книге он передан нежно-розовым, теплым зеленым и солнечно-желтым тонами. Вместе с нею в кабинет впорхнули бабочки и цветы! Они коснулись даже строгой мантии правителя…

Эта юная фея — само движение, порыв, поэзия, танец, даже ее прекрасные волосы под венком из цветов танцуют! Эти волосы как волны, ее руки тоже как волны. Вам видно? Синтаксилия — в костюме балерины, на ее легких ножках пуанты. Удивительная деталь, передающая вольнолюбивый характер феи, — развязанные шнурки пуантов. Ассоциации переходят одна в другую...

Какие же стили воплощены в этих образах? Разумеется, это формально-книжный стиль и поэтический, художественный. Чтобы в этом убедиться, достаточно обратиться к первому упражнению после сказки. Нам пора дать образцы, примеры — назовите как хотите. Мы создали у ребенка представление о стилях речи, дали ему возможность их почувствовать, теперь нужно показать, как они работают.

Здесь два текста, в которых сознательно заострены, несколько преувеличены (особенно в первом тексте) черты этих стилей. Самое важное при этом — что оба текста на одну тему. Задача ребенка — соотнести каждый из них с одним из персонажей-стилей: с Синтаксориусом или Синтаксилией.

При анализе этих текстов появляется возможность конкретизировать полученное ребенком представление. Так, поэтический текст помогает знакомству с олицетворением (можно пока обойтись без термина). Постарайтесь также, чтобы ребенок заметил другой выразительный прием — с однокоренными словами: «...облетели, полетели, улетели далеко от родных стволов осенние листья, точно прощальные письма осени». Образ-сравнение не стоит «раскладывать по полочкам», но и его было бы жаль оставить незамеченным.

Только что мы с вами продемонстрировали ребенку, как это может быть — то есть как можно совершенно по-разному писать об одном и том же. Теперь мы предлагаем им самим поупражняться в этом занятии. Но посмотрите на темы! Скажем, о нашей планете с равной легкостью можно представить себе и строго научный текст, и поэтический. Пожалуй, о снеге и о дожде тоже. А вот о знакомой собаке, о дереве в городском парке, о футбольном матче и о розах гораздо легче, пожалуй, написать художественный текст. Во всяком случае, так кажется, когда в первый раз читаешь или слышишь такие формулировки тем. Однако, если хорошенько подумать… Получается что-то вроде интеллектуальной игры. Может быть, чтобы написать в научном стиле о собаке или о розах, ребятам придется порыться в литературе или даже выйти в интернет в поисках нужной информации. Очень хорошо, что для этого появится повод…

Ольга СОБОЛЕВА,
г. Таганарог
Подробнее познакомиться с материалами
об адаптивной методике Ольги Соболевой можно на авторском сайте
www.metodika.ru

В статье использована иллюстрация художника Л.В. Вольницкой к учебнику русского языка
(О.Л. Соболева. «Русский язык. 4 класс», Москва, изд-во «Ювента»).