Ольга ХУХЛАЕВА,
доктор педагогических наук,
кандидат психологических наук

РАБОТА ПСИХОЛОГА С РОДИТЕЛЯМИ:
КОНЦЕПЦИЯ И ТЕХНОЛОГИИ

КУРС ЛЕКЦИЙ

ЛЕКЦИЯ 5

ИНДИВИДУАЛЬНОЕ КОНСУЛЬТИРОВАНИЕ РОДИТЕЛЕЙ

Общие принципы
Барьеры на пути эффективного консультирования
Типология родителей по особенностям контакта с ребенком

ОБЩИЕ ПРИНЦИПЫ

Индивидуальное консультирование как вид терапевтического воздействия является достаточно распространенной формой работы школьного психолога. Многим оно кажется одной из наиболее простых форм, поскольку основывается, как правило, на разговорной терапии, а выпускники гуманитарных вузов обычно хорошо владеют искусством ведения разговора. Кроме того, беседа как вид деятельности знакома родителям и вызывает наименьшее сопротивление из всех обсужденных нами ранее форм, поэтому на беседу с психологом они чаще всего легко соглашаются. Однако, если рассматривать консультацию с позиций эффективности, обнажится сложность ее проведения.

В любом терапевтическом процессе основным критерием эффективности является наличие изменений. Консультируя родителей, мы полагаем, что изменения можно концентрировать вокруг трех уровней: а) чувства в отношении того или иного аспекта развития ребенка, ситуации (например, снижение чувства вины или гнева); б) мысли в отношении того или иного аспекта развития ребенка, ситуации (например, возникновение понимания, в чем причина изменений в ребенке); в) действия или желание действовать (например, появление стремления предоставлять ребенку больше самостоятельности).

Понятно, что изменения могут возникнуть одновременно на нескольких уровнях. Например, в результате консультации мама пятиклассника, беспокоившаяся по поводу активного использования сыном «анальной» лексики, сменила беспокойство на понимание этого проявления как аспекта подросткового кризиса и успокоилась. В этом случае можно говорить об изменениях на уровне чувств и мыслей. Или, например, мама испытывавшая чувство вины за развод перед дочкой, освободится от него. при этом она осознает наличие у дочери и у себя самой проблемы снижения самоценности, а также наполнится решимостью эту проблему разрешать. Это изменения на всех трех уровнях.

Можно ли считать, что вторая консультация успешнее первой, то есть что успех консультации определяется количеством затронутых уровней? Ни в коем случае! Каждый из уровней может прорабатываться с разной глубиной. И иногда глубина проработки, к примеру, уровня чувств может быть намного больше поверхностных изменений на уровне действий. Кроме того, родители имеют разное количество психологических защит, которые будут включаться во время консультации, разное количество внутренних конфликтов, которые могут актуализироваться при встрече. Поэтому успешной можно считать консультацию, имеющую даже самую маленькую динамику в случае «трудного» родителя.

Консультирование как форма терапевтического воздействия должно опираться на тот или иной теоретический подход с вытекающими из него базовыми техниками, ролью и функциями консультанта. Принятая ранее цель школьной службы — психологическое здоровье учащихся — не вписывается ни в одну из традиционно принятых теорий консультирования и заставляет использовать эклектический подход, который подразумевает использование достижений различных школ. Такой подход нередко используется в психотерапии.

Технологически, на наш взгляд, консультирование должно основываться на ключевых понятиях личностно-терапевтического подхода (К. Роджерс). Это искренность терапевта, безусловное позитивное принятие клиента и эмпатическое понимание его внутреннего мира, то есть главной излечивающей силой является отношение терапевта к клиенту и умение его проявить. И необходимое условие этого — наличие у терапевта личной силы, которая может наполнить отношения «энергетикой», сделать их более действенными. Иногда для достижения существенных изменений может быть достаточно только технологии, хотя нужно добавить, что применение ее на практике подчас бывает очень сложным. Искренне «полюбить» клиента может только личностно зрелый психолог, владения технологической стороной процесса здесь недостаточно, да это и необязательно.

Однако в большинстве случаев родителям требуется понять причины трудностей ребенка, поэтому консультанту необходимо иметь некий эталонный, идеальный образ ребенка и типичные варианты отклонений от него. Мы полагаем, что в качестве эталонного можно принять образ ребенка, соответствующий основным компонентам психологического здоровья. Отклонения от него можно рассматривать в двух аспектах. Первый — нарушения психологического здоровья в целом, предполагающие наличие у ребенка того или иного варианта агрессивности (защитной, деструктивной, демонстративной, компенсаторной, отрицающей) или страхов (внешней агрессии, социальных, самовыражения, взросления, самоопределения). Второй — нарушение в развитии того или иного компонента психологического здоровья: неумение принимать себя или других людей, неумение осознавать причины и последствия своего поведения, нежелание учиться, развиваться, несформированность необходимых по возрасту новообразований, отсутствие адаптации к условиям школы или семьи.

Если технологически мы опираемся на положения клиент-центрированной терапии, то теоретической базой является психология развития. Таким образом, задача консультанта — определить (на основании поведенческих проявлений ребенка) конкретный вариант нарушений, подвести родителя к его пониманию и принятию.

Логика консультативной беседы во многом определяется тем, пришел ли родитель сам или же по приглашению психолога. В первом случае после предъявления родителем беспокоящей его проблемы консультант на основании предыдущего опыта общения с ребенком формулирует для себя внутреннюю гипотезу о причинах проблемы, затем с помощью уточняющих вопросов проверяет ее. Во втором случае он может воспользоваться данными психологической диагностики, поэтому гипотеза может быть сформулирована более точно.

Следующий этап — это либо дополнение поведенческих проявлений (со слов родителей), свидетельствующих о наличии нарушения, либо первичное сообщение о таких проявлениях с просьбой к родителю дополнить их. Здесь очень важным является умение консультанта вести разговор на языке родителя, избегая привычных для психолога, но непонятных для родителя терминов, таких как фрустрация, депривация и т.п.

После того как согласовано совместно созданное «поле» поведенческих проявлений, которые не удовлетворяют родителя, необходимо дать им общее «имя», то есть психологическое название варианта нарушения психологического здоровья. Поскольку уже в предыдущей беседе родителям становится понятным содержание нарушения, они, как правило, принимают и его название, что само по себе является важным терапевтическим воздействием. Знать «имя» — означает понимать, что происходит, и иметь контроль над происходящим. Например, сказать, что проявления ребенка свидетельствуют о снижении у него самооценки, неумении принять себя или же о защитной агрессивности: ребенок дерется, потому что чувствует небезопасность этого мира.

Если родитель согласился с тем, что действительно его ребенок имеет то или иное нарушение, то он сам, вероятнее всего, задаст вопрос: «Почему?» Здесь очень важно избежать появления у него чувства вины, поскольку за этим последует сопротивление дальнейшей работе. Или, наоборот, родитель включится в нее столь рьяно, что породит какое-либо другое нарушение. Поэтому иногда имеет смысл сказать, что, вероятно, имелись какие-то объективные причины в прошлом. Какие? Родитель с удовольствием сам подберет их: конфликты между супругами или ребенка с родителями, финансовые проблемы или необходимость много работать, частая смена места жительства и др. Психологу нужно согласиться с родителем, добавив, что современные социально-экономические условия сильно обостряют действия этих причин.

После этого можно пошагово, очень осторожно, подводить родителя к реальной причине ситуации, после каждого шага проверяя принятие его родителями. В противном случае надо останавливаться. Лучше принятая часть правды, чем усиление сопротивления и агрессия в адрес психолога. Полезно использовать метод «обычной картинки», который дает возможность самому клиенту либо принять, либо отвергнуть причину. К примеру, консультируя маму ученика 1-го класса с деструктивной агрессивностью, можно сказать, что такие проявления обычно наблюдаются у детей, у которых мамы очень любящие, заботливые, ребенок для них — смысл жизни, они очень беспокоятся о них... Картинку можно продолжать до тех пор, пока мама не скажет: «Это про меня».

Следующий вопрос, который также обычно задает родитель: «Что делать?» Это означает, что родитель согласен — нарушение действительно имеется, причины его понятны, но как изменить ситуацию? И здесь мы вступаем в противоречие с аксиомой, которую хорошо изучили: психолог советов не дает. Как нам представляется, это положение не является абсолютной истиной. Психолог вправе и должен предложить родителям некоторые варианты изменения ситуации, только делать это надо очень аккуратно, как бы прислушиваясь к тому, как тот или иной совет ложится на ожидания родителей, не вызывает ли он сильного сопротивления. И еще важно не давать очень хороших, но невозможных для реализации в конкретной ситуации советов.

Например, ученица 5-го класса жалуется на то, что мать, родившая второго ребенка, несправедлива к ней и бывает груба. На консультацию приходит отец. Здесь бесполезно просить отца разобраться во взаимоотношениях дочери и матери. Мать, которая не высыпается из-за малыша, вряд ли будет реагировать на такое воздействие адекватно. Останавливаемся на том, что отец частично возьмет на себя материнские поддерживающие функции: будет ласкать дочь, проводить с ней больше времени. А с девочкой будет работать психолог по принятию ею матери такой, какая она есть.

Иногда чувствуешь, что, задавая вопрос: «что делать?» — родитель совершенно не собирается ничего менять. Выслушав ваш ответ, он будет продолжать действовать по привычным канонам. Это часто случается, когда для психолога проблема представляется острой и значимой, а для родителя не очень, и порой даже удобной (скажем, проблема неуверенности в себе в подростковом возрасте). Тогда имеет смысл обратить особое внимание на мотивирование родителя к изменениям через обращение к значимой для него сфере, например здоровью ребенка. Для многих родителей важным является будущая социальная успешность сына или дочери, возможность удачно строить семейную жизнь. Маму семиклассника, давящую сына гиперопекой, удается уговорить ее снизить, только обрисовав будущую семейную жизнь сына с женой в роли матери.

Проводя консультацию, всегда стоит ставить себе вопрос: а хватит ли у клиента ресурсов для необходимых изменений? Работа по расширению ресурсной сферы, как правило, не лишняя для любого родителя. Как работать с ресурсами? Прежде всего надо не забывать, что наша главная задача — не столько «обвинить» родителя в наличии у ребенка трудностей, сколько поддержать. В связи с этим хочется вспомнить рассказ польского психолога А. Кемпински об условиях спасения людей в концлагере. Решающим для спасения было наличие у человека теплых отношений с окружающими, что оказывалось сильнее лагерного кошмара и могло поддержать человека настолько, что давало возможность выжить.

Поэтому с начала и до конца встречи поддерживаем родителя разными способами: мысленными посылами «Я принимаю тебя», открытой, направленной к клиенту позой, поддерживающими репликами и, главное, спокойной, ласковой улыбкой.

Помимо поддержки, можно поискать ресурсы в прошлом и будущем. Бывает, что сам человек начинает вспоминать картинки из своего детства, обращается к своему прошлому, и это стоит поддержать. Можно вместе с родителем поговорить о том, чего он достиг в воспитании ребенка, каких усилий ему это стоило. Например, каким подготовленным ребенок пришел в первый класс и какова в этом роль мамы. Или пофантазировать: чем ребенок в будущем может удивить маму, какие способности у него вдруг проявятся.

Перед консультацией полезно вспомнить о возможных барьерах.

БАРЬЕРЫ НА ПУТИ ЭФФЕКТИВНОГО КОНСУЛЬТИРОВАНИЯ

Они вытекают из ошибочной или недостаточно осознанной позиции самого консультанта. Как отмечает Г. Фигдор, у психолога очень вероятно возникновение психологической идентификации с ребенком. Сигналом этого является чувство особой симпатии к ребенку. Поэтому, работая с ним, психолог страдает сам из-за тех или иных трудностей ребенка во взаимоотношениях с родителями, что означает изначальное занятие позиции «за ребенка» и «против родителей». Вследствие этого психолог может забыть о том, что до консультации нужно подробнее узнать о внутрисемейной ситуации, или может присоединиться к страху ребенка — его боязни родителей (или одного из них) и проявлять на консультации бессознательную агрессию, которую родитель обязательно почувствует. И наконец, у психолога могут актуализироваться внутренние конфликты, связанные с собственными родителями, и тогда тем более он не сможет быть объективным.

По мнению Г. Фигдора, с которым хочется согласиться, когда мы идентифицируем себя с ребенком, нам трудно идентифицироваться с родителем, без чего успешность консультации становится маловероятной. Мы занимаем позицию не понимания, а осуждения, морализации. Соответственно, от родителей можно ждать сопротивления, раздражения, возникновения чувства вины, страха и, наконец, агрессии в отношении консультанта.

Что же необходимо психологу? Осознать, что ошибочные воспитательные действия родителя есть следствие его проблем, поэтому на время необходимо забыть о ребенке и постараться понять суть проблемы родителя. «Только после того, как мать или отец почувствуют, что наш интерес относится также и к ним, они смогут проникнуться к нам доверием. А доверительные отношения помогут им смягчить свои чувства, поступиться своей «неприкосновенностью», и они поймут, что нуждаются в помощи. И только после этого можно начинать разговор о ребенке, тогда родители смогут воспринимать наши советы как поддержку, а не как критику и посягательство на личную сферу»
(Г. Фигдор).

ТИПОЛОГИЯ РОДИТЕЛЕЙ
по особенностям контакта с ребенком

Опишем некоторые наиболее часто встречающиеся проблемы родителей, которые влекут за собой ошибочные воспитательные воздействия. Поскольку проблемы родителей мешают установить им теплый, поддерживающий контакт с ребенком, необходимый ему для благополучного развития, примем качество контакта как основание для классификации родительских проблем.

Контакт ограничивающий

Сверхтребовательность, или синдром «отличника». К этой группе относятся хорошие, правильные родители, которые с большим вниманием относятся к исполнению своих родительских обязанностей. Однако они, как настоящие отличники, стараются любое дело, и воспитание детей в частности, делать очень тщательно, не допуская ошибок. Им присуще выраженное чувство вины, которым может воспользоваться их мать или свекровь, которая прямо или косвенно будет сообщать им: «Ты плохая мать (отец)». Те или иные нарушения в развитии ребенка они воспринимают очень болезненно, приписывая их только своим промахам.

Как правило, им трудно дается спонтанное поведение, поэтому на консультации первое время они держатся натянуто-правильно, как бы ждут одобрения консультанта. И только после этого начинают улыбаться. Правда, у них есть одно неоспоримое достоинство: они приходят на все встречи, на которые их приглашает психолог, несмотря на реальную загруженность. Контакт с ребенком у таких родителей присутствует, правда в большей степени он направлен на социализацию ребенка в ущерб его естественным индивидуальным желаниям и потребностям, поэтому его можно считать ограничивающим.

Сниженное ощущение самоценности. В этой ситуации для родителей проявление заботы необходимо для подтверждения собственной значимости, ценности. Ребенок как бы подтверждает их право на существование. Поэтому забота у них сливается со строгим контролем за ребенком в основных жизненных сферах: питании, режиме дня. Понятно, что контролировать можно только маленького ребенка, поэтому такие родители всячески подчеркивают детскость, несамостоятельность ребенка. В консультативной беседе они легко соглашаются со всем, что не связано с проявлением самостоятельности детей, которая представляется им преждевременной. Основные трудности во взаимоотношениях с детьми у них появляются с началом подросткового возраста, когда ребенок начинает отстаивать свою самостоятельность. Родители всячески сопротивляются любым проявлениям эмоционального отделения подростка от семьи.

Контакт с ребенком у таких родителей присутствует, однако он направлен в большей степени на контроль за ребенком, поэтому его также можно назвать ограничивающим.

Контакт-слияние

Нарушения ролевой структуры семьи. Девочке обычно достается роль матери или жены (иногда и та, и другая), мальчику — мужа, отца. Это явление называется патернификация ребенка, в процессе которой ребенок вынужден отодвигать в сторону собственные чувства и желания. Понятно, что ребенок подключается к этой роли вследствие внутренних конфликтов родителей. Родительская роль обычно достается ребенку, родители которого занимают по тем или иным причинам детскую позицию. К примеру, мать в своей семье была младшей дочерью и бессознательно ставит своего ребенка в позицию заботы. Или мать сама воспитывалась эмоционально холодной матерью, в этом случае она испытывает потребность в том, чтобы находиться в центре внимания семьи, получать любовь окружающих. Соответственно, ребенку необходимо поддерживать мать, ощущать ответственность за ее благополучие, испытывать чувство вины за нарушение ее эмоционального благополучия.

Интересно, что мать в этом случае нередко и внешне соответствует своей детской роли, что особенно проявляется в ее подчеркнуто молодежной манере одеваться, использовать принятые у молодежи украшения. Для психолога первым признаком такой позиции матери является его собственная реакция удивления при первой встрече, что такая молодая женщина является матерью этого ребенка. Отец в детской позиции бывает реже, поскольку она противоречит стереотипу маскулинности в нашей культуре. Это случается только при наличии у него глубоких детских конфликтов, связанных с депривацией материнской любви.

Позиция мужа у мальчиков также распространена, хотя эмоционально тонкий отец вполне может актуализировать у девочки позицию жены. В этой ситуации ребенок играет роль либо отсутствующего члена семьи, либо существующего, но по тем или иным причинам не исполняющего свою роль.

Нарушения ролевой структуры семьи могут вызвать серьезный внутренний конфликт у ребенка и, как следствие, нарушения поведения в подростковом возрасте. Это будет вызвано тем, что начнется процесс отделения ребенка от семьи. Родитель всячески будет этому сопротивляться, поскольку он должен отпустить ребенка, играющего сразу две роли: самого себя и кого-то еще. Ребенок же будет испытывать чувство вины за возможное свое отделение и гнев по отношению к родителям за саботирование этого процесса.

В семье такого типа, если девочка берет на себя роль жены, то у нее лучше контакт с отцом, а у мальчика в роли мужа, соответственно, лучше контакт с матерью. Как правило, это контакт-слияние, поскольку, как уже говорилось, ребенок пренебрегает собственными желаниями и живет желаниями родителя. В такой семье нет искренних, открытых отношений, ребенок и взрослые живут с внешне не проявляемым чувством одиночества.

В этой ситуации ребенок и его родители очень отзывчивы на «любящие» проявления психолога, который позволяет им быть самими собой..

Идентификация родителей с ребенком. Она проявляется как страх потери ребенка, преувеличение его хрупкости, беззащитности, излишнее внимание к его постоянному эмоциональному комфорту. Неуспехи или обиды ребенка переживаются очень остро, как свои собственные, а неудачи — легко оправдываются. Ребенок легко манипулирует такими родителями, которые в любых конфликтных ситуациях становятся его горячими защитниками, а порою даже воинами — обвинителями в отношении нарушителей его спокойствия. Можно предположить, что к идентификации с ребенком прибегают родители со слабым «Я». Идентификация позволяет чувствовать себя сильнее и увереннее. Следует иметь в виду, что слабость «Я» может совершенно не проявляться внешне. Напротив, такой родитель иногда производит впечатление сверхуверенного человека. На консультации он иногда прибегает к некоторой агрессии, которую легко сбить спокойной, уверенной, иногда слегка агрессивной позицией психолога.

Эти родители склонны к программированию своих детей с опорой на собственные достижения. Если они сами успешны, то предполагают обязательную суперуспешность ребенка, а неуспешные в значимой для себя области ждут того же от сына или дочери.

В этой ситуации ребенок, казалось бы, получает достаточно родительской любви, однако важным является не только количество, но и качество. Спокойной, уверенной родительской любви ребенок получает не так много. И так же как и в предыдущем случае, отсутствуют открытые доверительные отношения, поэтому ребенок и его родители отзывчивы к спокойному, доброжелательному отношению психолога.

Поскольку в данном случае родитель забывает о своих чувствах и желаниях, живет желаниями ребенка, то контакт между ними можно также назвать слиянием.

Отсутствие эмоционального контакта

Нарушение родительской функции. Это ситуация, в которой мать или отец занимают эмоционально отстраненную позицию, не проявляют по отношению к ребенку любовь, нежность. Если эту позицию занимают оба родителя, то ребенок здесь практически не имеет опыта получения родительской любви и живет с ощущением глубокого одиночества. Эмоциональная отстраненность родителей не означает, что любовь к детям отсутствует. Как правило, содержанием их внутреннего конфликта является неумение устанавливать близкие отношения и боязнь их. «Сигналом», что перед психологом именно такой родитель, является невозможность поймать его взгляд. Иногда они приходят на консультацию в темных очках. Можно предположить, что близкие отношения для таких родителей являются угрозой потери собственного «Я» ввиду неумения простраивать границу между собой и другими. Психологу нужно очень осторожно и постепенно организовывать взаимодействие с таким родителем, который, вероятнее всего, займет позицию «У нас все в порядке. Мы — идеальная семья». Придется работать с опорой на «голову», а не на чувства. Иногда потребуется несколько встреч, прежде чем родитель почувствует готовность к первичному самораскрытию. Весьма вероятно, что первый открытый разговор будет представлен рассказом родителя о самом себе (иногда достаточно долгим).

Понятно, что эмоциональный контакт с ребенком такой родитель установить не может.

Супружеские конфликты. Возможны два варианта. Первый вариант — когда один из родителей вступает вместе с ребенком в открытую коалицию против другого. Понятно, что с «родителем-противником» отношения ребенка нарушаются, вплоть до открытого отвержения им ребенка. У того родителя, против которого выступает скооперировавшиеся ребенок и другой родитель, может возникнуть страх, агрессия по отношению к психологу, избегание контакта с ним. Второй вариант — родители скрывают супружеские конфликты и предъявляют вовне образ идеальной семьи, а трудности поведения ребенка являются фактором, скрепляющим взаимоотношения родителей либо отвлекающим внимание от них. Здесь родители будут доброжелательны к психологу, согласятся на консультации. Однако встречи будут малорезультативны из-за того, что родители останутся в поле проблем ребенка и будут отказываться обсуждать собственные трудности.

Понятно, что глубокого эмоционального контакта у ребенка не будет ни с одним из родителей.

Контакт-отвержение

Это ситуация, в которой родители получили опыт эмоционального отвержения в собственной семье либо рождение ребенка лишило их чего-то важного: социальной успешности, сексуальной привлекательности и т.п. Поэтому у них присутствует вытесненная враждебность к ребенку, скрытое его отвержение. Внешне это мало проявляется, поскольку в нашей культуре негативные чувства по отношению к своему ребенку считаются неприемлемыми. «Сигналом» такого родителя является противоречивость его поведения: он то демонстрирует готовность к взаимодействию с психологом, то уходит от него и всякое общение с ним прекращает. Если речь идет о матери и о внутреннем отвержении ею материнской роли, то у ребенка наверняка отсутствует физиологический спокойный, теплый контакт, поэтому он с трудом идет на задания, которые требуют прикосновений.

При консультировании такого родителя важно избежать даже минимального его осуждения, а это иногда бывает трудно сделать, поскольку видишь реально страдающего ребенка. По возможности следует проводить встречи в теплой материнской позиции.

Итак, мы рассмотрели некоторые особенности контакта родителей с детьми, которые позволили себе назвать нарушениями. Однако необходимо понимать, что, помимо трудностей для ребенка, эти особенности дают ему и некоторые возможности. Это нельзя недооценивать. Поэтому задачей для констультанта должно стать не только стремление изменить характер контакта между родителями и ребенком, но и использовать позитивные моменты уже имеющегося контакта.

ЛИТЕРАТУРА

Кемпински А. Экзистенциальная психиатрия. — М., 1998.

Роджерс К. Клиент-центрированная психотерапия. — М., 2004.

Фигдор Г. Психоаналитическая педагогика. — М., 2000.

ВОПРОСЫ ДЛЯ САМОКОНТРОЛЯ

5. Раскройте основные проблемы родителей, у которых отсутствует эмоциональный контакт с ребенком.