Рассказ об адаптивной методике и «двуполушарных» учебниках Ольги Соболевой продолжает сегодня учитель из Карелии А.И. Караваева. Александра Ивановна работает по этим учебникам четвертый год и уроков русского языка без них уже не представляет. Недавно обобщила свой опыт применения инновационных технологий и решила поделиться мыслями с читателями «Школьного психолога»: эффективность обучения она во многом связывает с заложенными в учебниках психотехниками.

Александра КАРАВАЕВА,
учитель, г. Костомукша, Республика Карелия

КОГДА ПРАВИЛА СОВСЕМ НЕ МЕШАЮТ

Орфография всю мою ученическую, а потом учительскую жизнь сводилась для меня к орфографическим правилам — к тому, что их нужно заучивать, а потом отрабатывать. И было это настолько привычно, что по-другому и не мыслилось. Сама так училась и тридцать один год (!) так учила своих учеников. Встреча с этими учебниками перевернула мои представления о причинах ошибок, об источниках грамотности и о том, как можно учить детей орфографии.

Впервые услышав о том, что учебники предлагают мягкий вариант обучения орфографии, сначала не поняла: как это? Можно писать «трава» через «а», а можно через «о»? Оказалось, речь совсем о другом: ребенку предлагают сразу несколько способов, как ему овладеть грамотным письмом и как не сделать ошибку в конкретном слове. Когда обучение начинается с выбора, это уже мягкий вариант — и в то же время развивающий. Мне это импонирует, и я попробовала. Оказалось, что одна только возможность искать свой собственный путь к этой, казалось бы, труднодостижимой цели — стать грамотным — уже создает мотивацию и убирает комплексы у детей. Во всяком случае у моих учеников это было именно так. Несколько путей лучше, чем один. «Среди них почти наверняка найдется и такой, который подойдет именно мне. Интересно, какой же?» — казалось, это было внутри каждого ребенка, когда мы делали свои первые шаги, а точнее, еще только стояли на орфографической развилке.

Я не представляла, что в семь лет дети способны столь эффективно пользоваться приемами самодиагностики — психологической и орфографической. Это произвело на меня впечатление. Дело, видимо, в том, что приемы ее вплетены в материал незаметно, ребенок не успевает осознать, что его учат, и остается расслабленным и заинтересованным. Он остается играющим. Я и не знала, насколько это важно.

Обо всех путях, ведущих через красочные страницы «двуполушарных» учебников к детской грамотности, все равно не рассказать на нескольких страничках газетной статьи, поэтому расскажу лишь о том, что оказалось для меня самым неожиданным — о возможностях, которые открывает перед ребенком интуитивное письмо.

Никогда прежде не встречала учебников, в которых, с одной стороны, воспитывалась бы (это слово больше всего подходит) такая трепетная любовь к орфографическим правилам, в которых с ними так нянчились бы, так играли, так старательно и с разнообразнейшими новыми приемами отдавали бы ребенку их смысл, а с другой стороны, учили бы ребенка отключаться от этого смысла, от всяких правил — и писать, обращаясь исключительно к собственной орфографической интуиции.

Не могла даже отдаленно предположить, что для моих учеников это окажется настолько эффективным и до такой степени решит многие наши проблемы. Одна из них — орфография в творческих работах, в сочинениях и изложениях. Развитие речи в этих учебниках пронизывает буквально каждую тему, проникает в каждый фрагмент или задание. Дети очень много и с огромным желанием сочиняют и, поскольку барьеры сняты, используют громадное количество незнакомых по написанию слов, на неизвестные или несуществующие правила. Ошибок в таких сочинениях поначалу почти столько же, сколько незнакомых слов, но постепенно, месяц за месяцем, их становится все меньше и меньше — срабатывает последовательная цепочка уникальных приемов и упражнений на развитие орфографического чутья.

Гениальной находкой в этом отношении, как мне кажется, стал Орчик, подаривший многим моим ученикам свободу перемещения в орфографическом пространстве. Это оказало неизмеримо большое влияние на их речевое творчество: жесткие границы орфографических познаний в начальной школе благодаря вымышленному, нарисованному персонажу растворились и исчезли, а запертое в этих границах сокровище — письменная речь ребенка — засияло во всем блеске. Я восприняла это именно так и помогла это так воспринять своим ученикам.

Для тех, кто не знает: Орчик — это сказка и реальность в одно и то же время, придуманный персонаж и действительная способность, которой обладает ребенок, его чутье, его пробудившаяся на уроках русского языка интуиция. Я бы сказала — не только орфографическая. Чувствую, что у моих ребят орфографическая интуиция — это только составляющая, только часть их интуитивных возможностей, которые растут день ото дня и проявляются на разных школьных предметах, а вовсе не только во время диктантов и сочинений. Орчик раскрыл и развил в них что-то очень важное, что сама я объяснить до конца не могу.

Вот таким, но только ярко-зеленым он появляется в учебнике в первый раз:

Ребенок с самых первых шагов в мире орфографии узнает, что у него есть Орч (от ОР.Ч. — орфографическое чутье), который может показать ему образ любого слова — нужно лишь научиться обращаться к нему и понимать его. Система приемов, видимых и невидимых учительскому глазу, помогающих ребенку обрести контакт с Орчиком, в котором воплощена его удивительная способность, заложена очень глубоко в материале и работает почти независимо от внешних факторов. Всё настолько продумано и настолько целостно, что «изнаночные швы» не видны даже учителю. Я понимаю, что они есть, читаю о них в методичке, но сама разглядеть их в материале обычно не могу. Наверное, с психотехниками так и должно быть.

Я и не знала, что учебники могут создаваться вот так — как сложный по устройству, но простой в обращении инструмент, с которым легко ученику и спокойно учителю. Словно я работаю с чем-то, в чем предусмотрено и «ручное управление», и «автоматическое». Я могу расслабиться, если этого требует мое состояние. Я знаю, что даже если просто позволить детям делать все то, что предлагает им Мудрейкин (волшебник—учитель из их любимого учебника), то все получится и основные задачи урока будут решены. Зато если включиться самой и творить урок вместе с мудрым волшебником—лингвистом, можно ощутить захватывающую безграничность открывающихся перед тобой как перед учителем возможностей. Можно овладеть этим «инструментом» на таком уровне, чтобы перейти, хотя бы частично, «на ручное управление» и добиться результатов, которые по-настоящему тебя удивят, в том числе и в области правописания. Но для этого нужно осмелиться время от времени... отпускать правила, или, как пишет автор в книге для учителя, «приделать им крылышки». А еще — не мешать Орчику, а это значит практически отказаться от отработки орфографических навыков: от однотипных упражнений, от комментированного письма, от объяснительных диктантов и других «вредных привычек» — другими словами, от регулярного повторения и проговаривания ребенком орфографических действий. Решиться на это было непросто...

Нужно было довериться Мудрейкину, принять как факт, что в нужном месте и в нужное время ребенок «дотронется» до каждой орфограммы и проживет ее смысл и что не стоит заучивать и затем воспроизводить формулировки правил, а достаточно понимать их смыслы и играть с ними — в орфографических сказках, стихах, рисунках, разнообразных логических и образных сигналах. И тогда правила не помешают ребенку сохранить детское воображение, потребность в творчестве и способность обращаться к своей интуиции. А учителю не помешают учить детей легко и расслабленно, «как советуют ему волшебники». Наверное, потребность учить эффективно за счет качества технологий, а не за счет количества упражнений живет в любом творческом учителе. Нужен толчок — и еще материал, на который можно опереться. Тогда не страшно. Я благодарна этим учебникам за то, что они подарили мне чувство тыла и возможность работать так, как в моем понимании лучше для детей.

А дети приняли такой способ постижения орфографии как наиболее естественный для себя — приняли Орчика, поверили в себя, в силу интуиции, поэтому и результаты не заставили себя ждать. Главное, я поняла, насколько велика в них потребность обращения к своим интуитивным возможностям. Немыслимо жаль, что у сотен тысяч ребят они так и остаются невостребованными...

Интересно, что у многих моих учеников время от времени возникает желание Орчика рисовать. Им почему-то это нужно. Возможно, это помогает им «вступить с ним в контакт». Их неумелые рисунки трогательны, они разные, и Орчик на них немного разный — дети словно преломляют через себя воспринятый в учебнике образ. Только одно не меняется: Орчик всегда зеленый, как трава весной. И рисунки, какими бы они ни были, передают самое главное: «Орчик добрый, хороший, волшебный, его длинный тонкий нос «чует», как избежать ошибок, он мне нужен, он со мной, он помогает...»

Привлекает то, что эти учебники предлагают не разрозненные приемы, а систему работы. Внутри этой системы — лесенка с удобными, широкими ступеньками, и можно подниматься по ней непрерывно, меняя по необходимости темп, а можно подольше поиграть на каждой ступеньке. Невидимая в самих учебниках, эта лесенка «проявляется» для меня, становится заметной, когда читаю методички. Помимо всех особенностей, в них есть особое свойство — они помогают учителю посмотреть на всё, что он делал в своей жизни, так, как будто он видит это со стороны и впервые...

Когда мне предложили включить в этот материал какой-нибудь фрагмент из учебников, я почти растерялась — линия орфографической интуиции в них настолько яркая, многогранная, что выбирать очень трудно. В конце концов я решила, что это будет маленький текст для изложения: сам он об Орчике и писать его нужно с Орчиком — отпустив свои любимые правила и обращаясь только к орфографическому чутью...

В этих учебниках почти все необычно, и не стоит удивляться, что даже текст изложения снабжен иллюстрацией. В книге на этом рисунке Орчик четыре раза меняет свой цвет, и четыре капли краски как бы скрывают в себе четыре эпизода из содержания текста. Смотришь на рисунок и понимаешь: одно и то же содержание можно передать по-разному, не обязательно словами. А если словами — то не обязательно совсем такими, как в этом тесте. Можно найти внутри себя другие слова, а Орчик покажет их образы и поможет написать без ошибок. Очень важен настрой...

«Цветная история»

Однажды Орчик увидел на странице рыжую белочку. Орчик прикоснулся к белочке, хотел её погладить и стал вдруг рыжим Орчиком.

Он стал играть с белочкой в прятки и решил спрятаться в солнечном луче, шагнул в него и сделался золотым. Орчик посмотрел на свои руки — и рассмеялся. Вдруг он увидел художника, который так часто помогал мне в учебнике.

— Послушайте, дорогой художник!

Это Орчик закричал, но мой друг художник еще не научился его слышать. Он только что-то почувствовал, обернулся — и у него пролилась розовая краска... Орчик стал розовым. Что это с ним сегодня?

Он решил умыться, подошел к ручейку на краю страницы — и стал прозрачным, как вода в ручье...

Нужно, чтобы Орчик снова стал зеленым — как звездочки над ловушками. Придумай, как закончить свой рассказ.

Крылышки вырастают не только у правил, не только у детей, они вырастают у учителя — даже спустя тридцать лет с того дня, как он провел свой первый урок...

Подробный материал
об адаптивной методике Ольги СОБОЛЕВОЙ
можно найти на сайте www.metodika.ru

В статье использована иллюстрация художника Л.В. Вольницкой
к учебнику О.Л. Соболевой «Русский язык. 4 класс», Москва, изд-во «Ювента», 2003 г.