Прикосновение к глине

В современном мире машин и станков душа начинает просить чего-то, во что мастер вдохнул жизнь, любовь, к чему прикасалась рука человека. Такие мысли и переживания подтолкнули нас к открытию в нашей школе кружка керамики. Сюда стали приходить дети и включаться в процесс создания своей вещи.

Работа с ощущениями

Первое касание глины — прикосновение к порошку, из которого путем волшебных превращений получается пластичный и податливый комок. Дети берут размоченный порошок, смешивают его с сухим, слегка промешивают руками, а затем его бросают — это необходимый этап психологической подготовки к занятию. Ребенок, бросая глину изо всей силы, всю свою агрессию, злость, обиду вкладывает в этот бросок. Кому-то нравится разбежаться, а кто-то с места кидает кусочек так, чтобы в душе не осталось ни капли злости и раздражения, ни капли чего-то горького, чтобы с чистой и освобожденной душой приступить к работе.

Родители мне часто говорят, что ребенок у них непоседливый, а мне он видится умиротворенным и безмятежным, после того как выплескивает все свои «злючки». Ребенок спокойно садится лепить, он начинает фантазировать, придумывать, поток его мыслей направлен на созидание.

Часто старшие подростки заходят к нам и предлагают помочь замешивать глину. Они с удовольствием «отколачивают» глину до идеальной пластичности, а потом бегут по своим делам.

Следующее прикосновение к глине — работа со шликером (жидкая масса, смесь глины и воды). Для склеивания изделий мы используем разведенную в воде жидкую глину, это очень похоже на грязную лужу. Представьте, что вам разрешают и даже советуют измазать руки грязью и так работать со своим изделием. Некоторые дети застревают на этом этапе, наслаждаясь прикосновениями грязных рук к столу, пробуют работать в грязи со стеками (палочками). Ребенок расслабляется, он весь в ощущениях, в своих переживаниях, и часто эти переживания так сильны, что ребенок ничего не видит и не слышит вокруг. Причем неважно, сколько ребенку лет — 3, 6 или 14...

Следующее прикосновение — формование изделия. С детьми всех возрастов очень интересно лепить маски. Это и психодиагностика, и психотерапия. Ребенку полезно видеть себя в зеркале в процессе лепки.

Работа с масками описана в разных источниках, но каждый раз все получается по-разному. Одни дети (особенно мальчики в подростковом возрасте) любят лепить злых персонажей, с рогами, клыками, другие (особенно девочки в младшем подростковом возрасте) делают красивые плоские лица, всячески их украшая. Детям младшего школьного возраста нравятся маски животных с очеловеченными чертами, а старшим — стилизация. Но практически в любом возрасте детям, не обученным специально, трудно соотнести черты лица, уйти от стереотипов, что глаза — это не дырки во лбу, а нос — не две точки посередине. Зеркало — возможность связать свои черты в единое целое, найти место щекам, губам, глазам и бровям, соединить все это в единое гармоничное целое.

На радость потомкам

В данной работе трудно отделить диагностику от коррекции, но в процессе работы психологу видны проблемы ребенка, и, опираясь на интерпретации проективных методик, он может многое увидеть и понять. Само нахождение места для отдельных частей лица имеет для ребенка большое значение. Он может начать воспринимать эмоциональный мир более целостно, внимательнее относиться к лицу, к его мимике. Когда дети уходят, оставив свои маски, то удивительным образом в каждой работе виден ее хозяин, вне зависимости от образа четко прослеживаются его черты.

Еще более сложный процесс — лепка тела. В этом году мы лепили человекоподобного петушка. Для детей очень непросто понять, что ноги выгибаются у человека только в одну сторону и не могут гнуться в другую, что для того, чтобы сесть, надо довольно хитро изогнуть ноги, а уж сложить руки у глиняной фигурки совсем трудно. Вот тут и начинаешь думать: что важнее — провести психологическую диагностику или слепить петушка? На первый взгляд для диагностики нужны только специальные знания, а оказывается, что для того, чтобы объяснить современным детям, как устроены ноги, нужны внимание, интерес и терпение, да еще и знание психологии.

У нас в кружке детские работы делаются по-настоящему, так как проходят два обжига, как и полагается. После первого обжига в муфельной печи изделие надо раскрасить специальными красками. Так вот тут возникает целый спектр психологических проблем. Очень важно внимание — ведь ребенку необычайно трудно раскрасить объемную фигурку, он по привычке часто раскрашивает изделие в одной плоскости — с одной точки зрения. Начинаешь поворачивать перед ним законченную как будто работу, и выясняется, что с других-то сторон она не раскрашена. Так и ищет ребенок пропущенные места. Вот где внимания надо не меньше, чем на математике! И чтобы узор нарисовать, нужны и память, и зрительно-моторная координация.

А как расположить весь узор в объеме, да не на идеальной фигуре, а на слепленной детскими ручками? Как придать петушку или маске настроение, как тарелку сделать сказочной? И воображение, и память, и внимание, и много еще чего нужно ребенку, чтобы работа всем понравилась, чтобы мама обрадовалась, да и потомки могли гордиться — ведь изделия настоящие, храниться могут годами.

Душа в душу...

Работая в школе психологом, в первые годы я сильно мучилась оттого, что проведешь диагностику, а дальше-то что с этим делать? Ну поговоришь с ребенком, поможешь в проблеме, а результата и не увидишь, ведь редко кто ходит к психологу с радостью, больше всё с печалями. Работа с глиной дала мне то, чего не хватало в «чистой» психологии, — лицезрение результата своей работы. Сердце замирает от счастья, когда открываешь печь и видишь чудо — детские поделки. Проходит год, детки растут и меняются: руки начинают их слушаться, а глаза видеть больше. Мы лучше начинаем понимать друг друга и окружающих — и маму, и сверстников. Можно подержать в руках то, что дети оставили мне, ведь не всё они забирают домой, а учатся делиться самым сокровенным — своей душой.

В нашей школе есть витрина, где представлены работы детей. Во время каникул проходишь мимо и вспоминаешь то одного, то другого. С Никитой мы мучились от обилия волков и злых собак, но у нас прекрасно получалось видеть в объеме. С Гришей в первый год мы лепили динозавриков — для него ничего больше не существовало, потом появились мамы-динозаврики, папы, друзья, которые стали вводить нас в окружающий мир. С Машей мы учились работать самостоятельно. Эта девочка удивительно умеет сказать такие слова, что не замечаешь, как начинаешь лепить за нее. Мне приходилось заставлять себя не подпадать под влияние этого ребенка и вместе с тем не ранить ее отказом в помощи, показать другие способы общения с людьми. Каждая игрушка — это множество наших прикосновений к глине, когда встречались наши души — детская и взрослая. Каждое прикосновение — общение, жизнь, переживания. Мы вместе огорчались, когда игрушки ломались, вместе радовались удачам.

Глина, керамика — целый мир в работе психолога. Мне иногда кажется, что прикосновение к глине — это постоянное соприкосновение с душами детей. И это и есть настоящая психологическая работа. Конечно, психологи проводят тренинги, обсуждения, коррекционные занятия с детьми, разговаривают, рисуют. Но не меньше психологии в глине — настоящем волшебном материале, помогающем приблизиться к душам друг друга.

Ольга ЧЕРНЫШЕВА,
педагог-психолог ЦО № 1943,
аспирантка МГППУ