Джойс КЭРИ

Герой нашего времени

Полуденное солнце белым лучом, точно прожектор, пронизывало пыль и косым четырехугольником легло на пол детской. Муха, застрявшая между оконными рамами, зажужжала, как циркулярная пила; примолкла и снова принялась жужжать, но уже на другой ноте, точно пила вошла в более мягкую древесину. На полу сидел на корточках маленький мальчик — крепыш с волосами, отливающими бронзой, и строил вокруг ромба солнечного пятна стену из синих и красных кирпичиков.

В детской стояла теплая, пыльная тишина. Голый пол и деревянные стулья придавали ей сходство с комнатой ожидания на какой-нибудь захолустной станции. Высокий худощавый мальчик лет двенадцати производил химические опыты на столе. Он опустил пробирку в стеклянную банку из-под джема, полную воды, долил туда же какой-то кислоты из маленькой бутылочки и огляделся по сторонам, будто отыскивая, чего бы еще подлить в раствор. Увидев у самых своих ног малыша, он сказал:

— Не путайся под ногами, Мур, — и добавил презрительно: — Ты что, воображаешь, солнце так на месте и будет стоять?

Мур ничего ему не ответил. Он держал на весу кирпичик и внимательно следил за солнечным пятном в загородке. Между губами у него высунулся кончик языка. Он знал, конечно, что обычно солнце путешествует по всему полу. Он уже раньше пробовал задержать солнечное пятно своими старыми деревянными кубиками, но тогда у него ничего не получалось. А эти кирпичики были сделаны под камень и совсем новые. Их подарили ему всего два дня назад в день его семилетия. Из них он пока еще ничего не строил.

Химик выдвинул ящик комода, достал оттуда погнутый гвоздь, опустил его в пробирку, потом торопливо, точно бомбу, прислонил к двум книжкам на столе и отступил назад. Ничего не произошло. Со все возрастающим недоумением он смотрел на пробирку сквозь свои круглые очки. Наконец, пробормотав что-то, потянулся через стол к открытой коробке с химикатами. Нога его коснулась уха малыша, но тот даже не почувствовал прикосновения. Он был занят своими собственными делами. Язык у него высунулся теперь на полдюйма.

Химик прочитал инструкцию, наклеенную на внутренней стороне крышки, и с сосредоточенным видом вышел из комнаты. Но его голова тут же показалась из-за двери, и он сказал внушительным тоном:

— Не смей трогать мои препараты.

Маленький мальчик ничего на это не ответил.

— Если в химии не разбираешься, это очень опасно, еще дом взорвешь.

Быстрым, осторожным движением, точно опасаясь, как бы не разбудить спящего врага, Мур вставил кирпичик в последний прогал в своей стене и затаил дыхание.

Химик снова появился в детской с медным шурупчиком в руке. Он выбрал другую бутылочку с кислотой, вылил ее содержимое в пробирку и опустил туда медный шурупчик. Никаких изменений не произошло. Химика это поразило. Он явно не верил своим глазам. Постояв с полминуты в полном оцепенении, он взял пробирку и посмотрел ее на свет.

За дверью детской зазвонил звонок, и откуда-то снизу донесся голос:

— Мур! Мур! Иди скорее, ты еще не собрался?

Муру пора было на прогулку. Он услышал этот голос, но не внял ему. И даже не понял, что зовут его. И вдруг вскочил на ноги и крикнул:

— Чарли! Чарли! — Затаив дыхание, он смотрел на солнечное пятно и загородку вокруг него. Потом проговорил медленно и победоносно:

— Чарли!

Оно остановилось.

Чарли не слышал его. Он нетерпеливо встряхнул пробирку, потом ткнул гвоздь карандашом. Дно пробирки сразу вылетело, и кислота плеснула ему на короткие синие штаны.

— Вот черт!

Он выбежал из детской в соседнюю спальню. И так хлопнул обеими дверьми, что Мур два раза моргнул.

Но он не забыл о своей победе. Он глубоко вздохнул, важно выпятил грудь и с горделивой улыбкой посмотрел на плененное солнце. И тут же перестал улыбаться. Он быстро опустился на корточки и присмотрелся к солнечному пятну. С одной стороны солнце перешло через загородку и теперь подбиралось к столу. Наверно, подумал Мур, оно воспользовалось случаем и передвинулось, пока я моргал. Он спрятал язык.

Он встал. Тяжело перевел дух. Важность слетела с него. Он медленно развалил ногой загородку вокруг солнечного пятна.

— Мур!.. Мур!

Мур в отчаянии обвел глазами комнату. У него было такое чувство, что жить ему осталось не больше минуты. И вдруг его взгляд упал на коробку с химикатами и банку из-под джема.

— Мур! Ты что же, прикажешь подниматься к тебе?

Услышав это, Чарли выскочил из спальни в серых фланелевых брюках и бросился вниз по лестнице.

Мур кинулся к столу, схватил бутылочки и пакеты с порошками, с которыми возился Чарли, из каждой бутылочки капнул несколько капель в стеклянную банку и отсыпал туда порошку. Вода там сразу порозовела. Оглядываясь через плечо, Мур на цыпочках отошел от стола. Но не успел он сделать и трех шагов, как нянька вошла в детскую, схватила его за руку и, возмущенно покрикивая, потащила к двери.

Он не сопротивлялся. Вся его жизнь проходила среди нянек, родственников, родителей, и он привык к тому, что им то и дело помыкают. Физически он подчинялся любому обращению с собой, но это не оказывало ни малейшего влияния на его мысли. Нянька волокла его за дверь и дальше в спальню, а он по-прежнему не сводил глаз с банки из-под джема.

— Ты почему не собрался? — Нянька, высокая пожилая женщина в голубой форме, была вся красная от негодования. — Говорила я тебе или нет — пойди соберись?!

— Я собрался, — пробормотал Мур словно сквозь сон. Он уже потерял надежду на взрыв и разглядывал щель в полу. До сих пор он ее не замечал.

— Но ты же не готов, Мур!

Мур услышал ее слова, но оставил их без внимания. Его только что осенила удивительная мысль, что под полом должен быть потолок. Значит, он стоит на потолке.

— Ах, вот как, ты готов! — сказала нянька.

— Я как раз собирался. — Он обратил к ней свой простодушный взгляд. И вдруг подпрыгнул на месте обеими ногами и с улыбкой опустил глаза.

— Пора тебя в школу отдать, — сердито сказала нянька. Это прозвучало как угроза. Но Мур не услышал ее. Она втолкнула его назад в детскую и сказала:

— Стой на месте и не смей двигаться. — И ушла в ванную.

Что-то цветное, поблескивающее на дальнем конце стола попалось Муру на глаза. Стеклянную банку теперь ярко освещало солнце. Но ее содержимое окрасилось в лиловый цвет. Мур на цыпочках обошел стол и потрогал банку. Она была теплая. Он выбежал из детской и кинулся вниз по лестнице. Нянька, обозлившаяся еще больше, догнала его только у ворот в парк напротив их дома. Мур стоял в воротах, с таким вниманием уставившись на крышу дома, что она оглянулась и тоже посмотрела туда.

— Что ты там увидел, Мур?

— Ничего. — Он повернулся и побежал по аллее своей особенной побежкой, высоко задирая колени. Обычно это означало, что он что-то задумал.

— Ах вот почему тебе это так интересно!

Мальчик снова посмотрел в ту сторону, но нянька тут же схватила его за локоть и рывком повернула обратно.

— Хватит! Пошли. Надоели мне твои фокусы.

Мур медленно побрел за ней, оглядываясь через плечо. Вдруг он услышал резкий крик. По траве к нему бежал маленький мальчик в зеленых штанишках. Вдали виднелась нянька с детской коляской, визгливо кричавшая ему вслед:

— Ричард! Назад!.. Сию же минуту беги назад!

Мур свернул с аллеи и побежал навстречу Ричарду. Мальчики были готовы броситься друг другу в объятия, но шага за два оба остановились, точно удивившись такому порыву и не зная, так ли хорошо они знакомы. И действительно, встречались они до сих пор всего лишь раз на праздновании дня рождения Мура.

Ричард был смуглый, с маленькими карими глазками и пухлыми, будто надутыми ярко-красными губами. Сейчас губы у него подрагивали, как бы чуя что-то по-собачьи. Он выпятил их и сказал:

— Здравствуй, Мур.

Мур выставил одну ногу вперед и руку положил на голову. У человека взрослого, но не у ребенка, эта поза могла бы показаться манерной.

Он спросил:

— Тебя как зовут?

— Дики.

— Да, правильно. Я сначала подумал, что ты Гарри.

— Нет, я Дики. — Ричард чуть не заплакал. Его пыл угас, и он сразу сник.

Мур оставил свою томную небрежность и принял доверительно-таинственный вид. Он нагнулся к Ричарду.

— Знаешь, что я тебе скажу?

— Нет, что?

— Только это секрет.

— Я никому не скажу. — Ричард вспыхнул от удовольствия.

— У меня будет взрыв.

— Костер разложил?

— Нет, это химия. Там уже разогрелось... скоро взлетит.

— А мне можно посмотреть?

— Конечно, можно. Это у меня в детской.

— В самом деле? — Тоненькие темные брови Ричарда ушли под челку, начесанную ему на лоб. Это придало его лицу вид крайнего удивления.

— Да. Он взлетит на воздух.

— Дом взлетит?

— Да. У меня в детской все приготовлено. Химия... Смотри!

Он обнял Ричарда и повернул его лицом к дому. Оба устремили туда глаза. Няньки резкими голосами стали окликать их с разных концов парка. Но они не приближались к своим жертвам, так как не знали, как им, собственно, вести себя друг с другом. Нянька Ричарда была в сером бумазейном платье и в шляпке, какие носят горничные, а нянька Мура — в форме, какие настоящим нянькам и подобают.

— Вот смотри, началось! — сказал Мур. — Видишь, дым пошел?.. Вон, сквозь крышу.

— Сквозь крышу? — пробормотал Ричард. Он прищурился и вдруг крикнул, сам не свой от удивления: — И правда, дым над крышей!

— Это не из трубы, — с уверенностью проговорил Мур.

— Да, он голубой!

— Правильно, голубой... и сейчас все взлетит... взорвется... Крыша взлетит! — Мур подпрыгнул от восторга. — Говорил я тебе, взлетит! Это все химия. Там ключом кипело.

— А дома есть кто-нибудь? — спросил Ричард.

— Мур! Мур! Иди сюда! Сию минуту иди!

— Ричард! Мастер Ричард!.. Ну подождите, влетит вам от меня!

— Все дома, кроме папы.

— Вот их всех и убьет, — сказал Ричард, широко открыв глаза.

— Они не в детской. Они в нижнем этаже.

Ричард на минуту задумался. Потом сказал:

— Все равно их убьет.

— Да они внизу! — во весь голос крикнул Мур.

— Это все равно, — нетерпеливо ответил Ричард.

Начался спор.

— Ты понимаешь? Когда что-нибудь летит вверх, оно потом падает вниз.

Сердито нахмуренные брови у него разгладились, нижняя челюсть отвисла. Он сам не понял, каким образом слово «вниз» сорвалось у него с языка следом за словом «вверх».

— Нет, не все равно! — яростно крикнул Мур. Он даже не заметил, что его приятель перестал спорить. Но Ричард продолжал молчать, и тогда до Мура дошла его последняя реплика, и он пробормотал тихо и неуверенно:

— Мама в гостиной.

Ричард просиял. Он вдруг крикнул:

— Понимаешь, Мур, когда что-нибудь летит вверх, оно потом падает вниз!

— И дом тоже? — Мур удивленно поднял брови и посмотрел на дом.

— Конечно, глупая твоя голова! — Ричард затянул нараспев вновь открытую истину, полную таинственной противоречивости:

— Сначала вверх, а потом вниз! Это каждому ясно.

— Дом у нас крепкий, — сказал Мур. — Его в хорошие времена построили.

— И все равно упадет вниз. Понимаешь? Обязательно упадет и убьет всех до единого. И твою маму, и всех-всех!

Мур не сводил глаз с дома, и ему вдруг стало страшно. Нижняя губа у него отвисла. Он чуть было не вскрикнул. В восторге от своего открытия, Ричард забыл обо всем на свете. Он торжествующе взглянул на Мура и сказал:

— Сначала вверх, а потом вниз. А как же иначе?

Мур покраснел и хмуро уставился на дом. Потом сказал:

— Он не взлетит.

— Да ты только что сам так говорил!

— А вот не взлетит, — решительно отрезал Мур. Он сжал кулаки и насупился. — Не взлетит...

— А дым?

— Ну и что? Это... это из трубы.

— Ричард, ты идешь сюда или нет?

— Мур, тебе что сказано?

Мальчиков рванули в разные стороны и оттащили друг от друга. В воздухе наперебой звучали сердитые женские голоса. Ричард, которого поволокли за руку по траве, крикнул Муру:

— Сначала вверх, а потом вниз!

Мура вывели на аллею, встряхнув так, что у него голова пошла кругом.

— Хватит с меня этого неслуха, — говорила нянька. Она кипела от злости. — Вот придем домой, сразу тебя к папаше отправлю. Говорят, ты маленький, не научился себя вести, так вот, если ты еще не подрос, тебе порка хорошо поможет.

Весь красный, с виноватым видом, Мур плелся за нянькой, бормоча себе под нос:

— Не взлетит он вверх, не взлетит. — Мур заговаривал дом, чтобы он не взорвался.

Спустя минуту, поспевая за нянькиной юбкой, он оглянулся через плечо на дом. Дом стоял на месте. Мур подскочил с серьезным, сосредоточенным видом, потом побежал вперед, горделиво поднимая колени и выпятив живот. Он был в восторге от самого себя. Он спас своей матери жизнь.

Перевод Н. Волжина

Рис. Е. Медведева