«А мы хорошие или плохие?»

Если честно, то я очень долго собиралась с духом написать материал на эту тему. По многим причинам. Например, потому, что я еще только будущий психолог — школьный или нет, не знаю. Сейчас даже сложно сказать, появятся ли в питерских школах вновь школьные психологи. Так что может получиться ситуация, когда «яйцо» начнет учить «курицу»...

Впрочем, свежий взгляд на проблемы нашего образования не помешает никому, даже уже состоявшемуся специалисту, если он открыт для новой информации. Кроме того, как я поняла, в условиях, когда ставки школьного психолога ликвидируются, школьная администрация и учителя все же нуждаются в психологических знаниях и рады студентам-психологам, которые приходят в школу на практику.

Именно о педагогической практике в школе, которую мне довелось пройти зимой 2006/07 учебного года, я и хочу рассказать.

Подобные мероприятия всегда достаточно сложны, но и очень важны, тем более для нас, заочников. Ну хотя бы потому, что наша учеба протекает в основном самостоятельно, такими же самостоятельными являются и поиски места для практики, тем для написания курсовых и диплома...

Я, конечно, не исключаю, что некоторые из моих сокурсников ограничились всего лишь написанием плана занятий и ничего не проводили. Впрочем, это их проблема... Я могу лишь сказать, что они много потеряли хотя бы потому, что не ощутили ответной реакции от той аудитории, для которой готовили эти занятия, не узнали, насколько нужно людям то, чем они собираются заниматься.

Но я лучше продолжу о своих впечатлениях от педагогической практики. Мне в этом отношении повезло — в школе, где учится мой сын, к моей учебе отнеслись не просто с пониманием. Я не только выбрала тему пяти занятий, но и класс, в котором собралась их проводить. Выбирала довольно долго, внимательно изучала расписание уроков, пока ждала сына из школы.

Ну, во-первых, чтобы по времени эти занятия совпадали с уроками сына или проходили в свободные дни (сын учится в школе по индивидуальной программе по медицинским показаниям, и школа не рядом с домом — в ней занимаются дети и по обычной программе, и «домашние» практически со всего района). И, во-вторых, чтобы классный руководитель был заинтересован в таких занятиях и был более или менее знакомым. Так я выбрала класс, в котором классным руководителем была учительница сына по истории.

Как мне сказали чуть позже, этот 9-й класс в школе считался самым «трудным» — самым неуправляемым, самым хулиганским и... самым многонациональным.

В общем, поводов для страха было предостаточно. К тому же расписание было составлено так, что мне пришлось в итоге проводить уроки по подгруппам, то есть дважды на одну и ту же тему. Впрочем, так получилось даже лучше — с половиной класса было легче установить контакт.

Стоит сразу сказать, что эту школу я считаю благополучной в отношении психологической безопасности образовательной среды, и не только в сравнении с той, в которой сын учился раньше. И вот все равно даже в такой благополучной школе с прекрасными учителями не хватает времени на то, чтобы заметить и оценить индивидуальность каждого ученика. Поэтому суждения об этом классе в школе весьма общи и поверхностны.

И еще: и учителям, и ученикам очень не хватает психологических знаний. Это я поняла уже по ходу занятий, темы которых пришлось немного изменить, чтобы привести их в соответствие с ситуацией. Ведь мне хотелось не просто дать ребятам какие-то теоретические знания, но и показать, как теорию можно связать с реальной жизнью, как можно решить какие-то практические задачи. А заодно я должна была еще собрать материал для курсовой работы...

Уже на первых занятиях я поняла, что мои страхи были напрасны, — ребятам было интересно узнать о себе что-то новое. За первые полтора часа мы успели сделать очень много: поговорить о том, что такое темперамент, что такое агрессия и агрессивность, провести тесты Г. Айзенка для подростков, А. Белова «Формула темперамента» и заполнили опросник Басса — Дарки. Материалы этого тестирования я использовала потом в курсовой работе по выявлению зависимости агрессивного поведения подростков от особенностей их темперамента.

По тем вопросам, которые мне задавали ребята, можно было сразу понять, насколько мало они знают о себе, о своих особенностях. «Холерик, сангвиник, флегматик, меланхолик — это хорошо или плохо?» — практически единственный вопрос, который мне задавали. А ведь как раз на такой вопрос труднее всего ответить...

На этот и другие вопросы мы отвечали всем классом на следующих двух занятиях, которые были посвящены предпрофильной подготовке.

Мы выясняли следующее.

Нужно ли учитывать особенности темперамента при выборе профессии? Какая специальность в рамках той или иной профессии подходит для представителей того или иного темперамента? Стоит ли учитывать только размер заработной платы при выборе работы и все ли потребности могут быть удовлетворены с помощью денег?

Еще мы поговорили о социально-психологическом климате, что было актуально для ребят на данный момент, и как он зависит от темперамента тех, кто является членом конкретного коллектива — рабочего или учебного. Поговорили о лидерах и лидерстве — кто им может стать без труда, а кому это сложно.

Честно говоря, я удивилась интересным рассуждениям ребят на эти и другие темы — ведь мне рассказывали учителя, что класс слабый, ребятам дают только необходимый минимум знаний и даже не ждут от них выполнения домашних заданий. Хорошо, если на урок придут и не сорвут его...

Как выяснилось, свыше 70% учеников в классе — холерики и сангвиники (первых большинство!), и этим можно объяснить и «неуправляемость» ребят, и отчасти агрессивность, и, как следствие, непонимание их особенностей окружающими. Но в то же время класс оказался самым спортивным среди всех старших классов. Однако на эти качества ребят учителя не особенно обращали внимание, в то же время бросающиеся в глаза недостатки отдельных личностей они постоянно подчеркивали.

Самым интересным оказалось наше последнее занятие. Оно было посвящено таким понятиям, как национальный темперамент и характер, а также проблеме толерантности.

Как я уже говорила, класс оказался многонациональным: русские, украинцы, белорусы, грузины, азербайджанцы, армяне, татары... Минимум семь национальностей в классе из 25 человек...

На этом занятии несколько ребят рассказали, какие черты характера, по их мнению, присущи представителям их национальности, а потом — что характерно для их одноклассников другой национальности. В итоге мы пришли к выводу, что все мы — веселые, трудолюбивые, общительные, настойчивые, щедрые, смелые, целеустремленные, любящие свою нацию и гордящиеся ею, и что, в общем-то, у нас нет причин для вражды. И опять было очень приятно слышать очень взрослые рассуждения ребят на эту тему.

Позже, когда я встречала ребят в школе на переменах, было очень приятно осознавать, что они не забыли наших занятий и даже готовы к новым встречам: «А вы еще к нам придете? Мы будем еще тесты писать, чтобы узнать, хорошие мы или плохие?»

Последний вопрос, конечно, настораживает: видимо, не все благополучно даже в самой благополучной школе и очень не хватает хорошего психолога, который бы работал непосредственно с учащимися и учителями.

Что я могла им ответить? В это время я уже думала о дипломе и все мое внимание было обращено на 4–5-е классы, которые вскоре предстояло тестировать. «Сдавайте экзамены, переходите в 10-й класс, может быть, встретимся в следующем учебном году», — сказала я. Если честно, то с нетерпением жду сентября, чтобы узнать, как «мои» девятиклассники сдали экзамены.

А впереди диплом, и уже есть интересные наблюдения по проведенному тестированию в 4–5-х классах.

Но это, как говорится, уже совсем другая история...

Екатерина ПОГОРЕЛОВА,
студентка 6-го курса,
факультет психологии,
Санкт-Петербургский институт гуманитарного
образования (при РГПУ им. А.И. Герцена)
e-mail: katrin_grand@mail.ru