СОЮЗНИКИ ИЛИ КОЛЛЕГИ?

В «Большой советской энциклопедии» (которая доныне славится исключительной достоверностью приводимых данных и точностью дефиниций) дефектология определяется как «научная отрасль, изучающая закономерности и особенности развития детей с физическими и психическими недостатками и вопросы их обучения и воспитания». Там же читаем, что наряду с отдельными специальными отраслями (логопедией, тифло- , сурдопедагогикой и др.) к ней относится и специальная психология.

Энциклопедия также указывает: «Как целостная отрасль знания дефектология складывается в результате развития и сближения отдельных ее областей, установления общих закономерностей в развитии, обучении и воспитании детей с разными видами дефектов. Большое значение для выявления этих закономерностей имеет применение комплексного разностороннего подхода к изучению аномальных детей с участием педагогов, врачей, физиологов, психологов и др. специалистов. Клинико-физиологическое и психологическое изучение аномальных детей составляет естественно-научную основу входящих в дефектологию специальных педагогик».

Иными словами, с одной стороны, психология — пускай и в виде своей особой, специфической отрасли — входит в состав дефектологии, с другой стороны, дефектологи вправе относиться к психологам не как к коллегам, а скорее как к «др. специалистам». В связи с этим возникают непростые размышления о том, означает ли взаимопересечение и взаимопроникновение «смежных дисциплин» их неразрывное единство, или они настолько автономны, что специалистам каждой отрасли лучше держаться по свою сторону от взаимно согласованной границы.

Разрешить такие сомнения хотя бы отчасти помогает краткий экскурс в историю обеих наук, позволяющий понять, что многие их ключевые положения разрабатывались одними и теми же людьми, которых по традиции принято причислять к психологам, но с не меньшим основанием можно считать и дефектологами. Поэтому тем, кто считает себя продолжателями традиций, заложенных Адлером и Бине, Выготским и Занковым, правильнее было бы не дистанцироваться друг от друга, не замыкаться в своей кичливой «незалежности», нелепой и вредоносной не только в политике и географии, но и в науке.

Французский психолог Альфред Бине был одним из тех, кто стоял у истоков психологии как самостоятельной науки. Современник Вундта, Эббингауза и Джемса, он еще в конце XIX века прославился многими яркими трудами по широкому кругу психологических проблем. Одна из этих давних работ, носившая в оригинале название «Ненормальные дети», переиздана в наши дни под новым политкорректным названием «Измерение умственных способностей». Логика такого переименования легко объясняется тем, что в истории Бине остался прежде всего как создатель первых тестов интеллекта (в 1984 г. журнал Science отнес шкалу Бине-Симона к 20 главным изобретениям ХХ столетия), и сегодня студенты-психологи изучают его наследие главным образом в рамках курса психодиагностики.

В истории психологии известно немало примеров того, когда имя выдающегося ученого и мыслителя оказалось прочно связано с созданным им исследовательским или диагностическим методом, хотя этот метод был лишь одной из его конкретных разработок, служащей для уточнения какого-то аспекта его учения.

Много внимания Бине уделял умственно отсталым детям. Его интересовали их психологические особенности, специфика их обучения и воспитания, в известной мере их трудоустройство. Книга «Ненормальные дети», написанная им совместно с Т. Симоном, явилась руководством для отбора детей во вспомогательные школы. В ней, в частности, указано на такое явление, как «мнимо неспособные дети»: ребенок может лишь в силу не зависящих от него причин казаться неспособным, тогда как при соответствующих условиях он вполне способен нормально учиться в обычной школе. Впоследствии к таким детям стали применять понятие «педагогическая запущенность».

Работа Бине — самый яркий, но не единственный пример взаимопереплетения дефектологии и психодиагностики. В США таким примером могут служить труды Ф. Гудинаф. Наибольшую известность Гудинаф принес созданный ею тест «Нарисуй человека». Широкомасштабные исследования с помощью метода тестов привели Гудинаф к переоценке основополагающего в американской тестологии принципа неизменности коэффициента интеллекта (на чем, кстати, никогда не настаивал пионер психодиагностики Бине). Гудинаф наглядно продемонстрировала, что ряд социальных факторов (например, благоприятные условия дошкольного воспитания) может значительно повысить этот показатель, то есть умственная одаренность не является врожденным и стабильным свойством. Не ограничиваясь анализом тестов, Гудинаф в работе «Экспериментальное исследование ребенка» (1931) подвергла всестороннему рассмотрению различные исследовательские методики детской психологии, продемонстрировала их сильные и слабые стороны.

Специальное исследование Гудинаф было посвящено проблемам аномального детства. В книге «Исключительные дети» (1956) она обобщила опыт изучения детей, страдающих дефектами развития.

Интересно отметить, что именно работа с аномальными детьми, страдавшими тяжелыми пороками развития, послужила отправной точкой создания индивидуальной психологии современника Бине А. Адлера. В работе «О неполноценности органов» (1907) Адлер попытался объяснить, почему болезнь по-разному действует на людей. По его мнению, у каждого индивидуума одни органы несколько слабее других, что создает предрасположенность к заболеваниям именно этих органов. Вместе с тем он отмечал, что люди стремятся компенсировать эту слабость и в результате упражнений слабый орган может получить значительное развитие. Понятия компенсации и сверхкомпенсации стали центральными в теории Адлера.

Исследование неполноценности органов Адлер дополнил изучением психологического чувства неполноценности. Первоначально его внимание привлекали дети, страдавшие какими-либо физическими дефектами. Потом он распространил свои представления на всех детей, в том числе и здоровых. Он полагал, что все дети испытывают чувство неполноценности, являющееся неизбежным следствием их малого роста и недостатка сил. Сильное чувство неполноценности, или «комплекс неполноценности» (это понятие введено Адлером), может затруднить позитивный рост и развитие. Однако умеренное чувство неполноценности может побудить индивидуума к конструктивным усилиям и достижениям.

Можно предположить, что интерес скорее к адлерианской, чем к фрейдистской психологии, побудил Л.С. Выготского к участию в Русском психоаналитическом обществе. Выготский по праву считается основателем отечественной дефектологии. Идея компенсации дефекта, созвучная индивидуальной психологии Адлера, стала одной из ключевых в его концепции.

В эти же годы друг и соратник Выготского А.Р. Лурия был ученым секретарем психоаналитического общества, но и он преуспел не в психоанализе как таковом. В ходе сотрудничества с Выготским у Лурия сложился интерес к изучению умственно отсталых детей. Основная проблема этих исследований — проблема диагностики умственной отсталости, которая разрабатывалась в 1920-е годы Выготским и его учениками, позже, в 1950-е, стала одной из центральных тем, над которой работал Лурия и его коллектив.

Похожие тенденции наблюдались и за океаном. Так, Арнольд Гезелл, признанный одним из пионеров детской психологии, пристальное внимание уделял не только проблемам нормального развития, но и отклонениям от него. В 1920 г. увидела свет книга американского психолога Летты Холлингворт «Psychology of Subnormal Children». Название книги нелегко перевести на русский, так как слово «субнормальный» в нашем языке не прижилось. Дети, о которых пишет Холлингворт, не являются ненормальными в привычном смысле этого слова. Речь в книге идет о детях, которые несколько «не дотягивают» до среднестатистической нормы интеллектуального и эмоционального развития. Идеи, высказанные в книге, сегодня считаются настолько общепризнанными и даже тривиальными, что в современных работах они упоминаются как аксиомы, без ссылок на Летту Холлингворт, хотя именно ей принадлежит приоритет в их утверждении.

Подобные примеры, простое перечисление которых могло бы составить увесистый том, наглядно убеждают: для многих выдающихся психологов проблемы аномального развития и компенсации дефектов выступали важным аспектом их теоретических и практических исследований, и то, что мы сегодня называем дефектологией, в значительной части создано трудами психологов, а не только специалистов в области логопедии, тифло-, сурдо-, олигофренопедагогики. Дефектология воистину является психолого-педагогической дисциплиной, и ее сведение к коррекционной педагогике следует признать всего лишь неуклюжей данью политкорректности, сужающей и ограничивающей ее потенциал.

Психологам и дефектологам негоже дистанцироваться друг от друга, ибо подлинный прогресс и дефектологии, и психологии возможен только при их конструктивном соприкосновении.

Сергей СТЕПАНОВ