Ежик в тумане, или Заметки начинающего психолога

Идешь по улице, ловишь на себе случайные взгляды прохожих и с гордостью думаешь: «Да-да, я психолог!»

Потом живо представляешь, как, уже окончив институт, идешь на работу. На очень хорошую, интересную, высокооплачиваемую работу. Заходишь в свой офис, здороваешься с коллегами, снимаешь пальто, садишься за стол и… Тут в мечтах возникает загвоздка — от недостатка информации. Ну правда, а чего делать-то, после того как пальто снял?

После школы я гордо заявлял: иду учиться на психолога, чтобы разобраться в людях и в себе. На первом курсе судорожно пытался учиться (немного мешал страх перед предстоящей первой сессией, новые люди, новое здание, местные порядки и беспорядки — во всем этом тоже необходимо было разобраться); на втором — судорожно пытался веселиться, забыв про учебу. На третьем курсе о людях стало понятно все, что нужно; а им, в свою очередь, стало понятно все о тебе. Да, теперь я на третьем.

Ходят слухи, что психолог должен быть наглым, уверенным в себе, артистичным, решительным, без комплексов, без жалости и т.п. Но очень редко ходят слухи о том, что же все-таки делает такой человек, чья профессия связана с наукой психологией.

Недавно на лекции по социальной психологии Е.П.Белинская, которая у нас ее ведет, ненавязчиво обрисовала перспективу профессиональной жизни (примеры мои, но аналогичные рассказанным). Очень похоже на то, как «дембеля практической психологии», побывавшие ТАМ, рассказывают растерянным новобранцам о предстоящей службе. А потом утешительно добавляют: «Да не боись, хорошо служить будете, мы ж служили…»

Не существует абстрактных тренингов «на коммуникацию вообще» — а поступает конкретный заказ на то, чтобы научить менеджеров по продаже голубых сорочек общаться с покупателями. И никому не нужны тренинги «на раскрепощение», а надо научить официантов из ресторана «Скушай сам» без комплексов и зажимов излагать меню. А психологическое консультирование, даже если попасть в частную школу школьным психологом, — что тоже, в каком-то смысле, везение, — должно быть уложено в рамки перемены (10–15 минут). Соответственно, никакого «влезания в душу» за такой промежуток времени не предполагается.

Есть еще куча видов терапий, но они кажутся не совсем адекватными российской действительности. Ведь не будешь просить уважаемого человека вылепить из глины изменяющую ему жену и оторвать ей голову или построить из песка замок и нарисовать необычное животное с необычным именем, чтобы уладить отношения дома с тещей. (В аудитории повисает гробовое молчание.)

Абсолютно не радужная перспектива — учить кого-то, тебе не интересного, чему-то, тебе совсем не интересному, и применять для диагностики успевшие стать ненавистными громоздкие классические методики. А как красиво и общо звучит: «Тренинги, индивидуальное консультирование, клиент, психолог, наука психология…»

Но за три года обучения прирост профессионализма все-таки происходит: действительно становишься наглым и артистичным. С легкостью пускаешь в дело профессиональный словарный запас, с интересом разглядываешь книжки в магазинном разделе «Психология»…

Наступает переломный момент. Думаешь: уже пора чем-то занять себя в психологии. Возникает внутренняя потребность отождествиться с какой-нибудь сферой, заинтересоваться и заняться чем-то всерьез, с перспективой на не такое уж теперь далекое будущее. Хочется начать становиться тем самым ПСИХОЛОГОМ, о котором сложено столько анекдотов, который уверен в себе, про всех всё знает. Поработать со взрослыми людьми или с детьми…

Зависть вызывают молодые ершистые аспиранты: они-то определились и знают, чем теперь заниматься. От них веет снобизмом начинающих ученых, уверенностью в стабильности собственных интересов. Они не мучаются каждый раз перед выбором темы курсовой. Так и подмывает спросить: «А как, как вы набрели на то, что вас захватило? Ну как же вы нашли такую тему, которая для вас настолько интересна? В чем секрет?»

Странным образом практических предметов, которые должны расширить наше представление о будущей профессии, у нас почти не прибавилось, зато появились правоведение и логика. А этого уже не хочется! Хочется чего-то реально-психологического, ведь мы уже скоро все закончим и станем «кем-то». А у нас даже и практики-то не было настоящей. Фиктивная — была, где надо было возить туда-сюда какие-то бумажки. (То есть курьерская социально-психологическая служба.) А что, кстати, — курьеры нужны были во все времена!

Вот мы ходим и друг у друга спрашиваем: «Да что могут делать эти психологи?» Ответ: «Да что ни попадя. Хотя это могут делать не только психологи с дипломом!»

Хотя, насколько я понял, сфер приложения иной — не рыночной и не рекламной — психологии не так уж много. Естественно, что в денежные сферы (типа бизнес-тренингов, разработки рекламы и товаров для потребителя) пробиться почти нереально, а в школьные психологи идти не тянет.

Очень важным становится опыт появляющегося перед тобой преподавателя. Если человек, стоящий у доски, рассказывает ненароком о жизни психолога, о трудностях его работы, о вариантах, возможностях, о реальных случаях и клиентах, его напряженно слушают. Может, скоро сами ТАМ будем. Если же преподаватель излагает только теорию, это не вызывает доверия. Не хватает интриги. Какой смысл в теории, если она не подкреплена реальным жизненным опытом? Такое преподавание не имеет «вкуса», лишено романтики будущего. Потому что преподаватель не был в «бою».

Конечно, можно сказать, что всё в наших руках: захотим — научимся всему, чему нас недоучили или не научили. Но тогда непонятно, какими мы должны все-таки стать в итоге обучения?

А у «народа» вопросы к начинающему психологу неожиданно просты и наивны. Останавливают меня приятели во дворе, дивятся тому, что я учусь на психолога, и говорят: «Ну, скажи, ведь вы ж ключ к людям имеете! А как надо грамотно баб кадрить? Уж наверное, вас этому учат!»

Или так: «Слушай, ты — психолог, ты в этом разбираешься! Как мне его отшить раз и навсегда?»

А можно так: «А если я бухал, бухал… а потом вдруг взял и домой ушел. Это нормально, ты как думаешь? По-моему, тут что-то не то. Что это со мной?»

Читал я как-то раз «Психологию переживания» Ф. Василюка и даже выписал цитату: «Психолог вообще не специалист по житейским советам, полученное им образование отнюдь не совпадает с обретением мудрости, и, стало быть, факт наличия диплома не дает ему морального права делать конкретные рекомендации, как поступить в той или иной жизненной ситуации».

И просто отвечаешь друзьям, что это все миф о всезнайках-психологах, мы штудируем академическую науку: классификация эмоций, потребностей, стадий развития в онтогенезе, когнитивные механизмы, — а не изучаем, что делать человеку тогда-то или тогда-то. Вот, например, был Фрейд. Знаете, кто это? Он был сторонником пансексуализма, слушайте внимательно! Он выделял оральную и анальную стадию развития человека. (Публика замирает.) На любой из этих стадий каждый из здесь стоящих мог застрять. Да и я мог застрять. Нет, ничего страшного! Просто если вы скупы, слишком бережливы… Не надо хихикать и показывать на него. Разве ты сам вчера не говорил, что…

Через полчаса я ловлю себя на том, что читаю лекцию. Образы «анально-выталкивающего» и «орально-удерживающего» субъекта действуют безотказно. Все с трепетным ужасом мне внимают, а я размахиваю руками и тычу в слушателей пальцами. Потом говорю, что замерз, и ухожу. Меня вдогонку спрашивают: а дальше что? Я отвечаю, что дальше только неминуемый «эдипов комплекс». Без этого вообще никуда. Вот так: безжалостно и решительно. Может, вот он, пресловутый ключ к людям?

А потом, когда лежишь в кровати, думая перед сном о днях прошедших и днях предстоящих, обнаруживаешь внутри себя маленькие назойливые вопросы: «Что же со мной будет? Что я должен уметь делать?.. И кто теперь во всем виноват?»

Но потом решительно подавляешь в себе эту «антипсихологическую» минутную слабость.

Иосиф ФУРМАН,
педагог-психолог,
Москва