Главное измерение личности

Ведь это все равно что поймать луч…
А. Грин. Победитель

Кадровые службы все чаще заходят в тупик, потому что заказчикам нужны сотрудники не просто опытные и компетентные, а еще и честные (или наоборот — готовые преступить закон), инициативные и самостоятельные (или наоборот — послушные и зависимые). Можно назвать целый ряд качеств, которые практически не подлежат диагностике, не считая использования не по назначению “шкалы” лжи теста Айзенка и других “защищенных” от социально одобряемых ответов методик. Может быть, к счастью, потому что психологи до сих пор не могут договориться насчет самооценки, интеллекта, мотивации и других ключевых понятий психологии.

Дилеммы Колберга

Одним из немногих психологов, занимавшихся этическими вопросами, был Лоуренс Колберг, автор теории морального развития, в основе которой, как водится, лежит личный опыт ее создателя.

В 1940-х годах американец Колберг занимался опасным и противозаконным делом: перевозкой еврейских эмигрантов из Европы в Палестину, решив для себя свою первую дилемму в пользу милосердия, а не закона. Через несколько лет тема морального выбора между законом и совестью станет основным предметом его многолетних психологических исследований.

Согласно экспериментально подтвержденной теории Колберга, на ранних стадиях развития сознания поступки определяются наказаниями и наградами. В своих исследованиях ученый опирался на теорию Пиаже, согласно которой становление морали проходит две стадии: до пятилетнего возраста ребенок не имеет никаких представлений о морали и руководствуется в своем поведении в основном спонтанными побуждениями. На стадии нравственного реализма (5–7 лет) дети знают, что необходимо соблюдать установленные правила, поскольку они безусловны, неоспоримы и нерушимы. Они судят о нравственности поступка, исходя из его ближайших и очевидных последствий: награды или наказания, благодаря чему закладываются представления о том, что такое хорошо и что такое плохо.

Колберг относит эти стадии к доконвенциональному (от лат. conventio — договор, соглашение) уровню морального развития, соответствующему дошкольному и младшему школьному возрасту.

На этом уровне находятся и взрослые, чьи поступки диктуются страхом наказания (выговор, штраф, лишение прав, уголовное наказание) или желанием получить награду (благодарность, премию, орден и пр.). И кто бросит в них камень?

Суждения следующего, конвенционального уровня находят свое отражение в действиях, которые человек совершает потому, что так положено, этого требуют писаные (закон) или неписаные (общественное мнение) правила. Подростки старше 12 лет должны находиться на этом уровне. Но скажите положа руку на сердце: все ли взрослые достигли этого уровня? Скольких бед удалось бы избежать, если бы люди просто следовали закону: не воровали, не убивали, не брали взяток, не превышали скорость!

На постконвенциональном уровне человек делает нравственный выбор на основе своих внутренних убеждений, которые могут не совпадать с общественным мнением или законом, даже если за этот выбор приходится дорого платить. Колберг считал, что этот уровень морального развития достижим после 18 лет, хотя отмечал, что до него доходят самые умные и добродетельные. Вероятно, к их числу ученый относил и себя, поскольку не отличался законопослушным поведением, а проблема противоречия между законом и совестью имела для него глубокий личный смысл.

Для оценки уровня развития морального сознания Колберг использовал ситуации, нередко взятые из литературы, в которых сталкивались нормы права и морали, а также различные ценности. Смысл методики не столько в ответах (правильных не предполагается), сколько в объяснении мотивов выбора.

Смысл дилемм Колберга — в противопоставлении общественного мнения и закона субъективному чувству справедливости, внешнего — внутреннему. Это противоречие ведет не только к конфликту с законом, но и к внутриличностному конфликту. Хотя не совсем понятно, почему соблюдение законов связывается с насилием над своей совестью и как можно использовать полученные результаты.

В конце 1960-х Колберг думает о том, как перенести свою теорию в практику воспитания, которое он рассматривал как взаимодействие учителей, учащихся и ученых. Руководствуясь гипотезой, что детей необходимо выводить на более высокий уровень суждений, Колберг создает в школах “справедливые сообщества”, участники которых, обладая более развитым моральным мышлением, по мнению Колберга, должны вести себя нравственно.

Загадочная смерть помешала Лоуренсу Колбергу завершить дело всей своей жизни.

Дилеммы в литературе

Использование ситуаций выбора, безусловно, может быть средством диагностики и развития нравственных представлений на занятиях по личностному и профессиональному самоопределению подростков. Но для этого необходим тщательный и продуманный отбор ситуаций. Широкое поле для этого дает мировая литература. Рассмотрим в качестве примера фабулу рассказа Александра Грина “Победитель”.

Его герой, талантливый скульптор Геннисон, — в одном шаге от получения большой премии и выгодного заказа. Накануне конкурса они с женой мечтают о том, что сделают, получив деньги:

“За шесть месяцев работы Геннисона для конкурса эти разговоры еще никогда не были так реальны и ярки, как теперь. В течение десяти минут Джен побывала в лучших магазинах, накупила массу вещей, переехала из комнаты в квартиру, а Геннисон между супом и котлетой съездил в Европу, отдохнул от унижений и нищеты и задумал новые работы, после которых придут слава и обеспеченность”.

Правда, у Геннисона есть конкурент Ледан, который талантливее его.

“Но есть две причины, почему он не получит премии. Первая: его не любят за крайнее самомнение. Во-вторых, стиль его не в фаворе у людей положительных”.

Так что оснований для беспокойства у Геннисона нет. И все же он идет ночью в мастерскую, чтобы увидеть работу соперника.

“Геннисон прошел несколько шагов и остановился перед белой небольшой статуей, вышиной не более трех футов. Модель Ледана, которого он сразу узнал по чудесной легкости и простоте линий, высеченная из мрамора, стояла меж Пунком и жалким размышлением честного, трудолюбивого Пройса, давшего тупую Юнону с щитом и гербом города. Ледан тоже не изумил выдумкой.

Всего-навсего — задумчивая фигура молодой женщины в небрежно спадающем покрывале, слегка склоняясь, чертила на песке концом ветки геометрическую фигурку. Сдвинутые брови на правильном, по-женски сильном лице отражали холодную, непоколебимую уверенность, а нетерпеливо вытянутый носок стройной ноги, казалось, отбивает такт некоего мысленного расчета, какой она производит.

Геннисон отступил с чувством падения и восторга. “А! — сказал он, имея, наконец, мужество стать только художником. — Да, это искусство. Ведь это все равно что поймать луч. Как живет. Как дышит и размышляет…” С мучением и тоской, в свете высшей справедливости, которой не изменял никогда, он признал бесспорное право Ледана делать из мрамора, не ожидая благосклонного кивка Стерса”.И в этом месте есть смысл остановиться и задать вопрос тем, кто не читал этот рассказ: что бы вы сделали на месте Геннисона? Чем закончится рассказ?

Меня смутили ответы психологов, которым я в течение двух месяцев рассказывала о воспитании мировоззрения школьников как основе правильного выбора профессии.

Большинство на месте скульптора разбило бы работу более талантливого конкурента. Кто-то предложил переменить таблички. И никто не смог прогнозировать поступок Геннисона.

“За несколько минут Геннисон прожил вторую жизнь, после чего вывод и решение могли принять только одну, свойственную ему форму. Он взял каминные щипцы и тремя сильными ударами обратил свою модель в глину, — без слез, без дикого смеха, без истерики, — так толково и просто, как уничтожают неудавшееся письмо.

— Эти удары, — сказал он прибежавшему на шум Нурсу, — я нанес сам себе, так как сломал только собственное изделие. Вам придется немного здесь подмести… Во всяком случае, нелепый, бородатый, обремененный младенцами и талантом Ледан может быть спокоен, так как жюри не остается другого выбора”.

По Колбергу, герой рассказа Грина находится на высшем, постконвенциональном уровне развития: истина для него выше закона и личной выгоды. Но разве не бывает ситуаций, когда договоренность не противоречит истине и своим убеждениям?

Мне с детства не давал покоя рассказ Алексея Пантелеева “Честное слово”. Меня раздражало нелепое поведение мальчика, забытого на часах товарищами по детской игре. Мальчик, верный своему слову, не вписывается в схему Колберга: он буквально следует формальным, ничего не значащим договоренностям, правилам игры, из которой уже все вышли, кроме него, но при этом его поведение основано на внутреннем убеждении (постконвенциональный уровень). Хотя мальчику еще нет десяти лет, и, согласно теории Колберга, он еще должен находиться на предконвенциональном уровне.

Его литературный собрат — фонарщик из “Маленького принца” Антуана де Сент-Экзюпери, который каждую минуту зажигает и гасит фонарь на своей крохотной планете, где кроме него никого нет, — тоже не укладывается в теорию морального выбора.

Метафоричные образы героев Пантелеева и Сент-Экзюпери, с их цельностью, синергией внешнего и внутреннего, являются литературной иллюстрацией евангельского “в малом ты был верен, над многим тебя поставлю” (Мтф. 25.14–30).

Герой фильма “Место встречи изменить нельзя” Глеб Жеглов, подкинувший кошелек вору-карманнику Кирпичу, по Колбергу, стоит на более высоком уровне морального развития, чем законопослушный Шарапов. Справедливость в понимании Жеглова вступает в противоречие с законом.

Как уловить неуловимое

Попытки просчитать влияние внешних и внутренних мотивов поведения человека предпринимались современником Колберга Джулианом Роттером, который ввел термин “локус контроля” (от лат. locus — место, местоположение и фр. controle — проверка). Локус контроля — устойчивая личностная характеристика, отражающая предрасположенность индивида приписывать ответственность за успехи и неудачи своей жизни внешним обстоятельствам (экстернальный, или внешний, локус контроля) или себе самому (интернальный, или внутренний, локус контроля).

В целом ряде экспериментальных исследований однозначно показано, что люди с внутренним локусом контроля, как правило, обладают адекватной самооценкой, способностью последовательно и на партнерских началах решать поставленные задачи.

Экстерналы более подвержены социальному воздействию, чем интерналы, которые не только сопротивляются постороннему воздействию, но и сами стремятся контролировать поведение других и более уверены в своей способности решать проблемы, чем экстерналы. Роттер считал, что наиболее здоровым и желательным является средний уровень с некоторым уклоном в сторону внутреннего контроля. Роттер, как и другие психологи, стремился прогнозировать поведение человека. Но смог выделить только некоторые его переменные, что уже немало.

На основе подходов Роттера в НИИ им. Бехтерева была разработана методика “Определение уровня субъективного контроля”, которая также помогает определить степень ответственности человека за сложившиеся отношения и обстоятельства его жизни.

Существует множество отечественных и зарубежных методик, цель которых — выявление ценностных ориентаций, мотивов и потребностей человека, в том числе методика “Ценностные ориентации” Рокича, Опросник терминальных ценностей Сенина и его модификации, методика изучения ценностей личности Шварца, Тест смысложизненных ориентаций Леонтьева, Диагностика направленности личности, Диагностика социально-психологических установок личности в мотивационно-потребностной сфере Потемкиной.

Вряд ли можно доверять результатам, основанным на самооценке тестируемого, “пропущенной” через представления авторов методик о смыслах и ценностях. Уязвимость подобных методов в том, что они восходят (или нисходят?) к идеям древнегреческих софистов, которые наиболее полно выразил Протагор: “Я — мера всех вещей” (в другой версии “человек есть мера всех вещей”), имея в виду относительность всякого знания. В центре внимания софистов были социальные вопросы, а сам Протагор был автором законов о демократическом образе правления и равенстве свободных людей.

Можно ли с помощью диагностики уловить неуловимое, ответив на главный вопрос — каков человек? Злой или добрый? Жадный или щедрый? Способен ли он на подлость и предательство? Готов ли он — нет, не отдать свою жизнь за ближнего, а хотя бы в чем-то поступиться своими интересами ради другого? Насколько искренне он принимает и разделяет ценности социума, следует ли он им из-за страха наказания или из-за своих убеждений (при условии, что ценности социума — благие)? Или прав В.П. Зинченко, предупреждавший: “Необходимо четко определить, что подлежит диагностике, а что — нет. Индивидуальные свойства и качества человека — пожалуйста. Что касается личности, то в Декларацию прав человека следовало бы записать пункт о свободе личности от вторжения в ее мир педагогов и психологов”?

Против “общественного ветра”

Ближе всех к открытию главного измерения человеческой личности подошел не психолог, а физиолог, великий русский ученый Алексей Ухтомский. Открытый ученым принцип доминанты выходит за пределы изучения физиологических процессов, объясняя психологические и социальные аспекты поведения человека.

Ухтомский отмечал, что “нет предмета восприятия без той или иной степени внимания”. Говоря о человеке, он подчеркивает, что именно “принцип доминанты является физиологической основой акта внимания и предметного мышления”, которое и обеспечивается за счет параллельного торможения всех других физиологических, психологических, мыслительных процессов с одновременной концентрацией на наиболее существенном и важном для данной доминанты”.

Доминанта определяет направленность нашего сознания, которое, как луч прожектора в темноте, выхватывает только то, что для нас актуально в данный момент. Если мы ставим себя в центр общения, то диалог невозможен. Тогда мы не слышим собеседника, не стараемся понять его точку зрения, а терпеливо ждем своей очереди, реагируя только на то, что резонирует с нашими собственными переживаниями, установками, потребностями. Эту тенденцию называют эгоистической доминантой. Мы постоянно сталкиваемся с ее проявлениями: поведение автомобилистов в потоке машин, не придержанная перед вашим носом дверь, громкая музыка в ночной тишине, мужчины в вагоне метро, сминающие женщин и детей, чтобы занять свободное место.

Человек с эгоистической доминантой воспринимает себя как центр, вокруг которого все должны вращаться. Если каждый будет считать себя центром, крутиться вокруг будет некому. Модель поведения с отчетливой доминантой на “Я”, при которой “Другие” — фон, массовка, очень напоминает модель поведения раковых клеток, каждая из которых считает себя главной.

Альтруистическая доминанта в наши дни большая редкость. Но именно она является основой семейного благополучия, бесконфликтного сосуществования и профессиональной успешности (не путать с навязанным стереотипом “успеха”).

Доминанты — это результат внутренней работы и внешних влияний, поэтому ими можно и нужно управлять. Учение Ухтомского о доминанте задает вектор личностного развития — от “Я” к “Другому” Это движение — вперед и вверх, против “общественного ветра” (В. Ясвин).

Галина РЕЗАПКИНА,
старший научный сотрудник
Центра развития психологической
службы образования ФИРО,
Центра практической психологии образования АСОУ,
Москва

(Окончание следует)