ДНЕВНИК БОЛЬШОЙ ИГРЫ

Cogito ergo sum (мыслю, следовательно, существую) — сказал французский философ Декарт. Да, но я живу, только пока чувствую. Именно так. Что означает в нашем богатом и могучем языке «существую» и что означает «живу»? Намечается ощутимое различие в полноте состояний. «Существовать» — как-то тускловато, рутинно, вяло, монотонно. По обязанности, что ли. «Жить» — куда веселее, полнозвучнее, гуще, непредсказуемее.

Бестелесность и уплощенность образов и понятий, которыми насыщено обучение городских детей, является сегодня почти нормой восприятия пространства. В восприятии времени также доминируют не естественные ритмы Вселенной, а циферблат — причем все чаще не круговой со стрелкой, отдаленно напоминающий солнечные часы, а с «бегущей строчкой» готовых электронных цифр.
Каким образом ребенку проникнуть в живописные закоулочки русского языка, если ничего объемного, выпуклого, что в том языке есть, в его жизни почти не встречается? Отсюда и предметы в школе уплощаются, либо насыщаются «самобытными» образами собственного изготовления, вне культурной традиции. Сегодня географу, биологу, историку, да и литератору воистину не дано предугадать, как отзовется их слово в душах ребят.
Компьютер и видео городскому человечку школьного возраста заменяют лес, двор, общение и в конечном счете жизненный опыт. И обычный ответ на вопрос «ты читал эту книгу?» — «нет, не читал, я смотрел...». Он, она, они — СМОТРЕЛИ кино по этой книге. Хорошо, если версию, сделанную на языке подлинника.
Как понять, не представляя, как представить, не соприкоснувшись на опыте с тем, что требуется представить? Как вести диалог, если за словами не стоит глубинная многозначность их смыслов?
Что является критерием истинности услышанного слова? Вживленность слова в собственный опыт, слова прожитого, пережитого, прочувствованного.
Сегодня необходимы специальные психолого-педагогические усилия для создания среды, в которой современные городские дети смогли бы получить опыт чувствования природы, природы как Мира, и познакомиться с традиционными отражениями образов этого мира в культуре.

ПЕРЕЖИВШИЕ СТРЕСС

Этот замечательный класс свалился мне на голову почти в буквальном смысле слова. Верно, завязался узелок на нити судьбы, вернувшей меня в собственное детство.
Шестой «З», как и все шестые классы в нашей школе, должен был обрести нового классного руководителя, поскольку именно на этом уровне формировалась средняя ступень: дети сдавали экзамены и поступали (или не поступали) в гимназию. Если поступали — начиналась жизнь «ботаников», из которой можно было выбраться обратно в детство, только нахватав неположенное количество троек в четверти. Если не поступали — как правило, огорчались, огорчали родителей и учились как могли в «общаге», рискуя попасть в класс коррекции в случае чрезмерного количества двоек.
Шестой «З» состоял из человечков, весьма успешно учившихся первые пять лет, но невозможным образом срезавшихся на вступительных экзаменах в гимназию. Во всяком случае, большинство из них было из числа не справившихся с соревновательно-отборочным стрессом. Сами понимаете: полно обманутых ожиданий. «Хорошисту» или даже «отличнику» получить «неуд» — каково это?
Никто не пытался разобраться в причинах такого обвала. Младшая школа считала, что дети перенервничали, старшая — что младшая плохо учит. И пока шли дебаты на тему о базовом компоненте и здоровьесберегающей педагогике, 6-й «З» замаячил на моем педагогическом горизонте. Видимо, ветра были попутными, и мы встретились — я и мои ненаглядные «зюшки».
Я подумала еще в июне, что надо прожить грядущие года четыре так, чтобы было что вспомнить на старости лет, и не только мне. Высокие слова и помыслы здесь ни при чем абсолютно, мне достался общеобразовательный класс из потенциальных гимназистов с обманутыми ожиданиями. Чего доброго, они начнут каждую четверть заканчивать на «4» и «5» и сдавать экзамены в гимназию, в лицей, в институт...
Что, если не заниматься реализацией детских (честнее сказать — родительских) карьерных замыслов, а вместо этого на всю глубину и с размахом прожить школьные годы в настоящем детстве? Что, если...

СКУДОСТЬ ОПЫТА

Во мне по сию пору жива память моих детских открытий, изумлений и восторгов. К сказкам отношусь чрезвычайно серьезно, книги люблю больше, чем кино. И не мыслю жизни без дороги и путешествий.
Но, учительствуя, я столкнулась с тяжелой проблемой — «нам не дано предугадать, как слово наше отзовется...». Причем тому виной не избыток детской фантазии, а скудость опыта элементарного чувствования мира — на уровне «мокро–сухо», «горячо–холодно», что есть «ветер», «солнце», «дождь», «дерево» — и так до бесконечности.
Но ведь это означает, что учитель, этим опытом обладающий, обращается к детям на языке, мало что значащем для его аудитории. Аудитория не может услышать того, что сообщает учитель: нет этого в ощущениях. Слова — шелуха наших чувств, в них нет ничего, за что может зацепиться ассоциация. Образу неоткуда родиться. А уж если он и появится на свет божий — то такой уродище!
Термин «интерактив» — скользкий и туманный. Определяется как «возможность контакта с объектом изучения». Какого именно контакта? Одни считают — это компьютерные программы. Дитятко нажимает кнопочки и воздействует на процесс явления информации на экране. Другие полагают, что это непосредственные чувственные манипуляции с предметом: взяли в руки, потрогали, принюхались, попробовали на вкус (если можно), посмотрели под микроскопом, понаблюдали и сравнили, как объект ведет себя сегодня, как вел вчера...
Мне ближе второй подход. Возможно потому, что я не из компьютеризированного поколения, и этот агрегат в моем понимании — только хорошая домашняя типография.
Но возвращаюсь к «языку общения»: я много раз попадала в ловушку — детские глаза внимательно следят за моим рассказом и становятся все туманнее и вежливее. Дети редко шумели, если было непонятно, но в какой-то момент я чувствовала, что все мое краснобайство — коту под хвост: дети НЕ СЛЫШАТ и НЕ ВИДЯТ, о чем я тут распинаюсь.
К моему немалому удивлению, класс коррекции зачастую воспринимал тот же учебный материал глубже, чем отобранные гимназисты: сказывался опыт жизни дворово-улично-дачно-деревенских ватаг. На том же основании, вероятно, биологию в четвертых-пятых классах хорошо знали те, кто занимал нишу педагогически запущенных детей. Они располагали опытом чувствования и наблюдения жизни вне стен квартиры, они попробовали ее «на вкус».
Голод на чувства — серьезная вещь. Читая в детстве Жюля Верна и Майн Рида, так хотелось почувствовать, что такое «соленый ветер», «бешеный галоп», «костер в ночи». Вероятно, нет ничего больнее и уродливее, чем чисто теоретическая любовь к миру.

В ОСОБОМ ПРОСТРАНСТВЕ

Шестой «З» явился 1 сентября во всем великолепии нескольких десятков выдающихся личностей. Как всегда, на моем учительском столе был насыпан курган из букетов — тризна по лету.
«Дамы и господа, леди и джентльмены! Здравствуйте-садитесь!» — эта ритуальная форма приветствия не изменилась за все годы нашего романа. И они улыбнулись и сели.
И понеслось...
К этому времени у меня уже была команда единомышленников: студентка РГГУ, студент МПГУ, замечательные шалопаи из 8-х классов. Единомышленники были одновременно моими коллегами по многочисленным экспедициям и незаменимыми создателями великого множества ролевых игр.
Кабинет, которому предстояло стать домом для шестиклашек, мы оформили заранее.
Пространство, в котором будет проходить наше совместное время, должно быть особым. Особость его начинается с материальной — интерьерной — стороны. Над доской-фризом расположились древние символы — солнце, гром, земля, вода и луна, птица-феникс, утка-конь, конь. В центре — зодиакальное созвездие месяца, его символика, его древнее славянское название. На стендах — коллажи, посвященные текущему месяцу: современное название — заголовок, фотомонтаж — образная (цветовая) характеристика, немного текстов — что в этом месяце было важного для человека, его названия у других народов, его главные праздники и даты.
Помимо плоскостного материала, который будет присутствовать в кабинете постоянно и меняться каждый месяц, мы сделали выставочную экспозицию только для наших «зюшек» — «Бабушкин сундучок». Эта инсталляция помещалась в огромном аквариуме, вмонтированном в специальную стойку, служившую стенкой моей подсобки. Таких аквариумов было всего четыре — два на 200 л и еще два поменьше. В них делались палеонтологические, геологические и даже археологические выставки. Мы решили, что «Бабушкин сундучок» будет открываться только для своих.
Что в нем было? Старье, если говорить честно. Часть его можно назвать антикварной, часть — данью ностальгии по собственному детству. Куски тканей, нечаянно застрявшие в закоулках шкафов с довоенных времен, вязаные кружева с подзоров, куклы 50-х, перьевые обычнейшие ручки и чернильницы, монетки – двушки и пятаки, трешки и копеечки, а также дореволюционные купюры, чайные жестянки, театральные веера, почтовые открытки и старинные фото, мамины бусы, прабабушкины рукоделия, школьные тетради с оценками и бог знает какая еще старина и рухлядь...
В подсобке поселились черепахи Фрося и Чеперяха — тоже только для своих. Еще там образовался чайник, чайный стол и масса всякого полезного и приятного хлама. А из чего же еще прикажете «расти стихам»?
В аквариуме поселилось «другое время», в подсобке — две представительницы иной цивилизации. Интерьер дополняли очень старые и очень настоящие кадушки из тверской деревни.

СУТЬ ЭКСПЕРИМЕНТА

На родительском собрании я просила разрешения на проведение эксперимента у родителей. Суть его проста — мы будем изучать время и пространство, а точнее — лес. Каждую пятницу в один и тот же час мы будем уходить на опушку нашего лесопарка — это в одной минуте ходьбы от школьного крыльца. Каждую пятницу мы будем наблюдать, что же происходит с лесом, как он живет и меняется. Наша прогулка должна состояться в любую погоду.
Помимо наблюдений, будет теоретическая часть — семинар, на котором мы будем знакомиться с тем, как представляли время наши предки, как мыслили его другие народы. Какие праздники были самыми важными в году. Как люди объясняли мир, их окружавший.
Вечная смена лесных одежд, бег солнечного года по космическому кругу и московская осень — все увязано ритмом дня и ночи в бесконечную цепь.
Родители согласились. Наши приключения начались.
Конечно, в лес пошли далеко не все — компьютер, телевизор, учеба, улица. Масса сложностей в жизни человека одиннадцати лет!
Но особенно мешали болячки. Ох уж эти болячки школьной поры! Мамы и бабушки, такие любящие, такие заботливые, — как правило, главный источник этих бед. Можете ли вы заболеть, если вам предстоит посещение, например, футбольного матча с участием любимой команды или концерта вашей обожаемой группы? Бред — как можно! А если вас ждет контрольная или вы не сделали домашнюю работу в ...дцатый раз? Самое время. Но это — простой сценарий. Сложнее, когда мама или бабушка контролируют ваше здоровье как незаменимые ангелы-хранители. Вот тут-то вы поболеете, а они вас от души полечат. Какое там «превозмочь», «потерпеть». Вам еще и подскажут, как сильно и нехорошо вы болеете и как вас надо непременно до конца вылечить.
Я не преувеличиваю: это плод наблюдений 12 лет учительствования. И в моем чудесном 6-м «З» были такие люди. Стремление болеть — следствие некоего перекоса в семейных отношениях. Но об этом родителям не скажешь.

Татьяна ЗУБКОВА

Продолжение следует