Ольга ПАХОМОВА

ПСИХОЛОГИЯ ПОНИМАНИЯ

Продолжение. См. № 1, 2, 3, 4/2004

ЧАСТЬ 2

МОДЕЛИ СМЫСЛОВЫХ ОТНОШЕНИЙ

ЗАНЯТИЕ 5

МЫ ПОНИМАЕМ ДРУГИХ ЛЮДЕЙ – КАК ЭТО У НАС ПОЛУЧАЕТСЯ?
Занятие началось с того, что Оленька задала вопрос: «А как вообще получается, что мы можем понимать других людей?»
— Ну здравствуйте — приехали, — сказал Игорь. — Столько времени говорим о понимании, а она так ничего и не усвоила!
И он принялся объяснять Оленьке, что мы сначала задаем вопросы, потом мысленно даем на них ответы, и от этого получается понимание.
— Как видишь, все довольно просто, — закончил Игорь свое объяснение.
Но Оленька с ним не согласилась:
— Не обижайся Игорь, но кроме вопросов и ответов в понимании есть еще что-то. Я это чувствую.
Игорь не знал, что ответить, и пожал плечами. Тут на помощь пришел психолог.
— Попробуем разобраться, — сказал он. Для начала психолог спросил, прочитали ли мы рассказ Михаила Булгакова «Полотенце с петухом».
Все ответили, что прочитали и что рассказ понравился.
— А понятны ли вам были мысли и переживания главного героя?
— Да, все было понятно.
— Но ведь в рассказе говорится о враче, который делает операцию. А вы не врачи и операций никогда не делали. Как же вы сумели понять его переживания?
— Ну и что же, что он врач? — пожал плечами Алик. — Все равно у нас с ним много общего, поэтому я его понимаю.
Все с сомнением посмотрели на Алика: он совсем не похож был на врача.
Потом Света сказала, что когда она читала рассказ, то тоже представляла, как будто это происходит с ней самой.
Оленька обрадовалась:
— И я так представляла!
Тогда психолог сказал:
— Наверное, это происходило со всеми, кто читал этот рассказ. Потому что когда мы мысленно ставим себя на место другого человека, то это помогает нам его понять.
— А как же вопросы и ответы? — растерялся Игорь. — Ведь вы же сами говорили, что понимание — это диалог!
— Понимание — одна из самых сложных способностей человека, — сказал психолог. — В понимании есть место для вопросов и ответов, но есть место и для чувств. И смысл — это не только знание о чем-то, это еще переживание, эмоциональная оценка.
— Чувства трудно выразить словами, — продолжал он, — по-настоящему хорошо это умеют делать писатели. Когда мы читаем хорошую книгу, то становимся соучастниками описываемых событий, начинаем видеть мир глазами автора и его героев, чувствовать вместе с ними. так и случилось, когда мы читали рассказ Булгакова.
— Что же получается, — возмутился Игорь, — если ты не писатель, то не можешь рассказать о чем-нибудь так, чтобы это было понятно другим людям? Всем, что ли, теперь становиться писателями?
— Это было бы замечательно, — улыбнулся психолог, — жаль, что такое невозможно. Придется поискать для самовыражения другие пути, подходящие для всех.
— А они есть? — спросил Игорь.
— Если есть понимание, — сказал психолог, — то должен быть и язык, с помощью которого об этом понимании можно рассказать.

УЧЕНИК И КНИГА
— Рассмотрим в качестве примера классическую ситуацию, описанную психологом Алексеем Николаевичем Леонтьевым, — предложил он. — Два ученика читают, причем одному из них книга интересна, так как связана с его будущей профессией, а другой читает только для того, чтобы сдать экзамен.
Цель у обоих учеников одинаковая — прочитать книгу, а вот мотивы (то, что побуждает их читать) — разные. У одного ученика мотив познавательный, ему интересно узнать, что написано в книге, мотив другого — подготовиться к экзамену. А раз мотивы, заставляющие их читать, разные, значит, чтение имеет для них различный личностный смысл. (Как мы знаем, личностный смысл действия определяется отношением мотива к цели.)
Ситуация с книгой всем знакома, чтобы ее понять, не нужно слагать поэму, а достаточно просто вспомнить похожие случаи из собственной жизни.
И психолог дал нам задание: мы должны были рассказать об этих учениках тому, кто ничего не знает о школе и уроках. И не просто рассказать, а передать смысл.
Мы сначала даже не поняли, какое это трудное задание. Игорь сказал:
— А в чем проблема? Нужно просто взять и рассказать.
— Рассказывай, — предложил психолог.
— Мне придется повторить то же самое, что вы говорили.
— Повторяй, — согласился психолог.
Игорь пересказал ситуацию, добавив от себя, что одному ученику было читать интересно, а другому — скучно.
— Хорошо, но непонятно, — сказал психолог. — Что такое «подготовиться к экзамену»? Я этого не знаю. Если мальчику не нравится книга, то не ясно, зачем он ее читает.
Тут уже не выдержал Алик:
— Чтобы двойку не получить, вот зачем! Задали ему прочитать — он и читает! (Сказано это было с чувством и потому очень убедительно.)
— Так нечестно, — обиделся Игорь, — я все правильно объяснил, и вы должны были понять. Не с Луны же вы свалились!
— А это идея! — обрадовался психолог. — Я — лунатик! (Тут он напялил на голову подвернувшийся под руку целлофановый пакет — получилось что-то вроде поварского колпака. Вид при этом у психолога был довольно дурацкий, но его, казалось, это ничуть не смущало.)
— Я могу нормальному человеку все объяснить, а с лунатиками пусть разговаривает кто-нибудь другой, — сказал Игорь и сел на место.
Остальным ребятам затея психолога понравилась — получалась интересная игра.
— Можно мне? — вызвалась Ксюша. — Скажите, а у вас на Луне есть школы?
— У нас совершенно другая система обучения, — ответил психолог, — аб-со-лют-но не похожая на вашу.
— Расскажите поподробнее.
— Пожалуйста. У нас это выглядит так: ты приходишь в обучарий, там на полках стоят пузырьки с пилюлями. На каждом пузырьке надпись: «Ботаника — 5-й класс», «Математика — 6-й класс», «География — 7-й класс». Ты выбираешь нужный пузырек, достаешь из него пилюлю, проглатываешь ее, запиваешь водичкой — и готово! Ты уже знаешь предмет.
— А здорово было бы иметь такие таблеточки, — жизнерадостно заявил Сеня, — раз — и готово!
— Мне, например, было бы неинтересно, — возразила правильная Ксюша, — я люблю учиться.
Объяснение наше между тем не продвигалось. Ну как, в самом деле, объяснишь счастливцу, глотающему пилюли, что чувствуют земляне, вынужденные лучшие годы жизни проводить за учебниками? Мы уже были готовы признать, что лунатикам понять человеческую психологию не дано, но тут Светка вдруг говорит:
— Слон!
Все посмотрели на нее с удивлением, а потом Миша сказал:
— Понял!
И все стали смотреть на Мишу.
— Помните притчу про любопытных и слона? — объяснил он. — Там они сравнивали ухо с веером. Нам тоже нужно так делать.
— Чье же ухо мы будем сравнивать с веером? — заинтересовался Алик. — Уж не твое ли?
Но все уже поняли, что ухо тут ни при чем, просто Миша хотел сказать, что нам тоже нужно сравнивать.
Психолог снял с головы свой колпак и вытер пот со лба, при этом он был похож на человека, который только что закончил какую-то тяжелую работу. Потом он снова надел пакет и превратился в лунатика.

МЕТОД СРАВНЕНИЯ
Мы сначала не знали, как можно применить сравнение к нашей задаче. Быстрее всех среагировал Алик, он как-то сразу все сообразил.
— Ага, — сказал он, — один из учеников — это Миша. Ему дали учебник математики, и он очень доволен. Поскольку ни человек, ни лунатик такого понять не могут, то нужно себе представить, что это не Миша, а заяц, который ест морковку и радуется.
Лунатик снял колпак, превратился в психолога и объяснил, что все вопросы нужно обсуждать, не переходя на личности. Потому что мы здесь собрались не для того, чтобы ссориться, а чтобы чему-то научиться.
Тогда Миша спросил, можно ли переходить на собственную личность. Психолог ответил, что можно, и опять надел колпак.
— Я хочу рассказать вам, что такое математика, как я ее вижу, — сказал Миша. — А вижу я так: как будто иду я по скучной серой улице, и вдруг в стене открывается калитка, а за ней прекрасный сад. В нем растут цветы, поют птицы, и это совсем не похоже на серую улицу, на которой ничего интересного не происходит. Этот сад и есть математика, а серая улица — все остальное.
Потом Оленька придумала сравнение про мальчика, которому не нравится читать учебник. Там все было наоборот: мальчик сидел в скучном, пустом дворе, а за забором играли и веселились дети. Ему хотелось выйти к ним, но было нельзя.
Вслед за ними и другие ребята стали предлагать свои примеры, и психологу пришлось попросить, чтобы мы не кричали все разом, а говорили по очереди. Придумали очень много всякого, я даже не все запомнил, но вот несколько примеров, которые мне особенно понравились.
Был, например, образ: книга — тяжелый груз. Ученик, напрягая последние силы, несет этот груз, едва не падая с ног от усталости. Тяжело, видно, ему дается учеба!
Была картинка, как за учеником гонятся противные, зубастые двойки, которые хватают его за штаны и кусают. Тут выходит Учебник и прогоняет двойки хворостиной.
Или, к примеру, ученик представляется как альпинист, который лезет на какую-то гору (надо понимать, к светлым вершинам науки). А Книга помогает ему туда взобраться — стоит наверху и держит веревку, по которой он карабкается. (Сеня, как «опытный походник», раскритиковал эту картинку. Он все порывался рассказать, как надо правильно делать страховку, но мы ему сказали: «Потом, Сеня, сейчас не до того».)
Вот еще забавная картинка: дело происходит в голове ученика. Там, в голове, сидит такой же ученик, только маленький и плачет: «Не хочу учить уроки, хочу играть в футбол. Вот сейчас брошу все и пойду к ребятам на улицу». Потом появляется какое-то непонятное существо по имени «Надо», и у него с учеником происходит спор, чуть ли не драка. Но кончилось все хорошо — им удалось договориться, и ученик пообещал, что доделает какое-то упражнение, а потом пойдет играть в футбол. (Этот пример мне особенно понравился. Интересно было представлять, как все происходит в голове.)
Сам я тоже придумал картинку: книжка — это корабль, и мальчик на нем куда-то плывет, к каким-то островам. Мне сначала показалось, что пример у меня не совсем удачный, но ребятам он понравился.
Когда все, кто хотел, высказались, мы опять спросили у психолога, понятны ли лунатикам наши примеры?
Он ответил, что очень доволен — и как психолог, и как лунатик.

ОКАЗЫВАЕТСЯ, МЫ СДЕЛАЛИ ОТКРЫТИЕ
Еще психолог сказал, что мы сделали важное открытие — смысл можно передать с помощью сравнений.
Потом, правда, он добавил, что это открытие сделано людьми уже довольно давно, но мы все равно молодцы, потому что сделали его сами.
— Если хочешь в чем-нибудь разобраться, — сказал психолог, — нужно обязательно сделать какое-нибудь открытие. Потому что когда ты понимаешь что-то новое, то ты открываешь это для себя.
Оказывается, сравнениями и скрытыми сравнениями (метафорами) люди пользуются постоянно. Мы говорим: «золотые руки», «куриные мозги», «она красива, словно роза» — а ведь это все сравнения. Мы часто используем сравнения, но не придаем им особого значения.
Если нам скажут: «Эта девочка пробежала 60 метров за 8 секунд», то мы отнесемся к такому высказыванию серьезно — ведь нам сообщили точно установленный, можно сказать, научный факт. А если мы услышим про ту же девочку: «Она бежала, как будто за ней собаки гонятся», то будем считать, что это ненаучно и несерьезно. Во-первых, неизвестно, с какой скоростью бежала. Во-вторых, — покажите-ка, где эти собаки? нет никаких собак. (А что сравнение помогло передать отношение, выразить эмоцию, на это мы и внимания не обратили.)
То есть так было бы раньше, еще до того, как мы занялись исследованием смысла. Теперь же, когда мы этим занимаемся, без сравнений, метафор и символов нам уже не обойтись — ведь с их помощью мы можем моделировать смысловые отношения.
— Моделирование — это что-то связанное с самолетами, — сказала Оленька, — или я ошибаюсь?
— Это из физики или из химии, — сказал Алик, — я видел очень сложную штуковину. Называется — «модель атома».
Психолог сказал, что атомы и самолеты мы в нашем клубе моделировать не будем, у нас будут совсем другие модели — психологические.

О МОДЕЛЯХ И МОДЕЛИРОВАНИИ
— Когда мы строим модель какого-нибудь объекта, — начал объяснять психолог, — мы воспроизводим его свойства с помощью чего-то другого. Модели бывают сложные, тогда в них используются схемы, чертежи и математические формулы. А бывают совсем простые, например домик из кубиков, построенный малышом.
— А разве домик из кубиков — это тоже модель? — удивились мы.
— Самая настоящая модель, — заверил нас психолог, — и, как всякая модель, она рассказывает об отображаемом ею объекте. Смотрите сами: у дома есть крыша и стены, и у домика из кубиков есть крыша и стены. У настоящего дома крыша сверху, а стены по бокам, и у модели то же самое. У дома есть окна, и у модели из кубиков бывают окна, причем не сверху, а именно по бокам, в точности как у настоящего дома. Вот, собственно, и все, но разве этого мало? Особенно если учесть, что такую важную информацию о доме нам сообщили обыкновенные кубики.
— Конечно, смысловые модели несколько отличаются от моделей из кубиков, — продолжал психолог, — но принцип остается тем же: непонятное отображается через понятное, то, что трудно себе представить, сравнивается с тем, что представить легко.
Психолог попросил, чтобы к следующему занятию мы прочитали рассказ Антона Павловича Чехова «Ванька».
На этом наше занятие закончилось. (Но не ваше. Мы сегодня много придумывали, теперь придумывайте вы.) А пока вы не начали знакомиться с заданиями, я хочу кое-что рассказать. Только это случилось уже после занятия и касается меня лично.

МОИ МЫСЛИ О РАССКАЗЕ МИХАИЛА БУЛГАКОВА
"ПОЛОТЕНЦЕ С ПЕТУХОМ"
Мы с Тошкой остались после занятия ставить столы и стулья на место. Когда мы все расставили, Тошка ушел — по телевизору показывали какой-то детектив. Я остался один и стал думать. Думал я, в основном, о рассказе Булгакова и немного о себе.
Мне лично рассказ понравился, и тоже показалось, что главный герой имеет много общего со мной. Он, например, в начале рассказа все время боялся, что привезут больного с ущемленной грыжей и придется его оперировать. Я тоже многого боюсь и всегда жду неприятностей, и в этом мы с ним похожи. Но вот смогу ли я когда-нибудь преодолеть свою неуверенность, как это сделал он, я еще не знаю.
Прочитав рассказ, я подумал, что мы опять будем придумывать картинки, и решил подготовиться, заранее подобрать подходящие сравнения. Потому что вдруг я на занятии растеряюсь и не смогу ничего сказать. Все на меня смотрят, а я молчу. Или придумаю что-нибудь глупое, и все будут смеяться. Я вообще, по жизни, стараюсь ко всему подготовиться заранее. Ну, например, всегда учу уроки. Но в классе об этом никто не догадывается, потому что я редко вызываюсь отвечать — выучу урок и сижу, молчу. Боюсь, что скажу какую-нибудь глупость и все засмеются, а я этого не люблю. Когда меня учитель о чем-то неожиданно спрашивает, я теряюсь и опять молчу. Или все-таки отвечаю, но невпопад. Многие учителя, в том числе и географ, считают, что я тупой, неразвитый мальчик, и мне, конечно, обидно. Впрочем, все рассуждения о моем характере не имеют никакого значения, просто это связано с тем, о чем я хотел рассказать.
Дело в том, что пока я сидел, то придумал картинку, или, как сказал бы психолог, модель по рассказу Булгакова.
Мне представился врач, как он идет над пропастью по узкому, качающемуся мостику и держит девушку на руках. На краю обрыва, там, где они только что были, беснуются и рычат разъяренные звери — тигры или львы. Но врач уже успел выхватить девушку у них из когтей и теперь несет ее в безопасное место.
На мосту перед ним вдруг появляются две темные фигуры — это его Неуверенность и Страх. Они не дают ему пройти и кричат: — все равно у тебя ничего не получится! Ты уронишь девушку, она разобьется, и ты будешь в этом виноват. Лучше тебе оставить ее на съеденье зверям, тогда лично ты будешь ни при чем.
Но доктор не слушает их и продолжает идти. Страх и Неуверенность растворяются в тумане и исчезают...
Пока я обо всем этом думал, в класс вернулся психолог. Я знал, что он вернется (на столе лежал его портфель). Можно даже сказать, что я специально его ждал. Хотелось мне, пока нет никого из ребят, обсудить с ним свои личные проблемы.
Психолог выслушал меня внимательно. Он сказал, что и сам уже замечал, что я немного скованный (неужели это так заметно?), но большой беды в этом нет. Еще он сказал, что, когда я буду чем-то по-настоящему увлечен, моя неуверенность обязательно пройдет. «Понимаешь, у тебя просто не будет времени на такие переживания — ты будешь слишком занят мыслями о деле».
Ну что ж, поживем — увидим.

ЗАДАНИЯ
1. Мальчик делает табуретку. Мы ничего не знаем ни о мальчике, ни о мотивах, побудивших его заняться этой работой.

Вопрос 1. — Какие могут быть мотивы?
Вопрос 2. — Какие образы могут передать личностный смысл этой работы?
Вопрос 3. — Как иначе (кроме изготовления табуретки) могли бы реализоваться его мотивы?

2. Придумайте ситуации (обстоятельства, психологические характеристики действующих лиц), отвечающие следующим требованиям.

• Человеку говорят: «Да», и он рад.
• Человеку говорят: «Да», и он огорчается.
• Хотя человек и задает вопрос, но каков ответ — «Да» или «Нет» — ему все равно.
• Кто-то получает большую сумму денег, но при этом чувствует себя несчастным.
• Кто-то получает тумак и при этом чувствует себя счастливым.

Продумайте образные модели к каждой ситуации. Подберите к ситуациям подходящие по смыслу пословицы и поговорки.
Все упражнения можно выполнять индивидуально, но лучше разделиться на команды (тогда эти ситуации можно будет разыграть).

3. Попробуйте представить, что чувствуют при посещении театральной постановки человек с нормальным здоровьем и инвалид, пользующийся костылями. Попытайтесь передать ваши представления с помощью образов.
Прочитайте (или перечитайте) рассказ Антона Павловича Чехова «Ванька».