КОЛЛЕГИ

Мое открытие Америки,
или Школа жизни по-американски

Окончание. См. № 9/2008

По 100-балльной шкале

Всяческих причуд в Америке не сосчитать. А также ситуаций, когда недостатки становятся продолженияем достоинств. Хотите пример? Пожалуйста. Он уже не из школьной, а из университетской жизни, но зато весьма показательный.

В США повсеместно принята система промежуточных контрольных, тестов и экзаменов. В Вандербильтском университете все оценки за «куизы» (промежуточные контрольные) и экзамены учитываются и суммируются с результатом иготовых экзаменационных работ. Затем крайне низкие результаты удаляют и выводят среднеарифметическую оценку. Она обозначается буквами: A, B, C, D, F, а исчисляется по 100-балльной шкале. Лучший балл А — это от 90 до 100 суммарно набранных баллов.Чтобы заработать худшую из проходных отметок—D,достаточно накопить 60 баллов. Если студент в контрольной правильно написал хотя бы несколько формул, но ни с одним заданием не справился, ему все равно присваивается несколько баллов — просто за то, что старался и хоть что-то знает.

Обратите внимание на тонкий психологический момент: таким отношением поощряется любая, даже минимальная попытка сдать экзамен. «Арджуна, сражайся, — говорит своему неучу американская система, — делай хоть что-нибудь, шевели мозгами, борись!» Отличный мотивационный ход. Надо, правда, отметить, что почти единственный. Как я уже писала, мотивация студентов не входит в прямые обязанности преподавателей.

Удаление крайних баллов применяется, чтобы исключить нетипичные ситуации, например, когда студент плохо себя чувствовал. Пересдача возможна, но это проблема (в основном для преподавателя!).

Между Сциллой и Харибдой

Перед куизом преподаватель запросто может получить электронное сообщение следующего содержания: «Хай, профессор! (типичная форма обращения к вузовским преподавателям, демонстрирующая демократичность отношений). Я вчера был на вечеринке с друзьями. Мы там немного выпили и съели салат, в котором оказались креветки. У меня началась аллергия. Поэтому я не смогу прийти на куиз…» Или такое послание: «Профессор! Следующий куиз назначен на четверг. Но в четверг будет Пасха — самый большой еврейский праздник. Я не могу пойти на учебу в такой важный день».

Ну что тут поделаешь?! Свобода религиозных отправлений — дело святое, конституцией США почитаемое. Но дальше начинаются организационные сложности. Профессор идет в американскую «учебную часть» и спрашивает, можно ли провести пересдачу. Оказывается, нельзя, потому что: а) другие студенты будут поставлены в менее выгодные условия (у них меньше времени на подготовку), б) они могут быть недовольны, поскольку отсутствующий может узнать от друзей содержание контрольной.

Професссор садится за компьютер и пишет ответ: «Уважаемый, Билл! К сожалению, я не смогу принять у вас пересдачу, поскольку это запрещено учебной частью. Но, учитывая, что вы сдали предыдущие контрольные хорошо, данный куиз вряд ли повлияет на общий балл. Вы можете его не сдавать». Уф, преподаватель вытирает пот со лба — выкрутился!

Американским преподавателям и психологам каждый раз приходится выдумывать эдакую интеллектуальную загогулину, дабы протиснуться между Сциллой студенческих прав и Харибдой соблюдения правил учебного учреждения.

«Гордись! Ты сделал это!»

Иногда курьезы демократии доходят до своей бюрократической ипостаси, превращаясь в действо смешное и абсурдное. Но есть явления, наблюдая которые начинаешь по-настоящему восхищаться местными порядками и уважать их.

В американских учебных заведениях существует категория студентов (учащихся школ называют так же), которые учатся по специальным программам, разработанным для «дисэйблд» (disabled). Так называют в Штатах людей с любыми нарушениями в психическом или физическом развитии, затрудняющими обучение и адаптацию.

...В один прекрасный день в преподавательском офисе Вандербильта появился обаятельный весельчак. Он жизнерадостно сообщил преподавателю, что страдает заболеванием, которое позволяет ему использовать дополнительное время для сдачи куизов, и протянул справку от врача с указанием положенных льгот. Насколько я поняла, речь шла о СДВГ (синдроме дефицита внимания с гиперактивностью), но спросить напрямую о названии недуга никто из преподавателей, разумеется, не имел права.

После сдачи медицинского документа в деканат этот студент в течение семестра приходил дописывать каждую контрольную в офис к профессору. Парень этот был смышленым, учился неплохо и, казалось бы, вполне мог справиться с работой за час. Но по закону ему полагалась маленькая поблажка: он мог работать лишние полчаса. И он использовал эту возможность блестяще: его результаты оказались одними из лучших в группе.

Кстати, его товарищ, имея на руках аналогичную справку, от своего дополнительного времени отказался. Он хотел быть как все. Оба студента получили высший балл — «А». Ну чем не демонстрация разных стратегий и разного отношения к собственным ограничениям?! При полной свободе выбора. Если вспомнить, сколько проблем создает для российского ученика или студента диагноз «синдром дефицита внимания с гиперактивностью», не рукоплескать Америке и этим двум парням просто невозможно!

Высокий стандарт

И опять о «загогулинах». История двух победителей не была бы типично американской, если бы после очередного куиза в «учебную часть» не явился некий представитель студенческой группы с жалобой на преподавателя. Дополнительное время занятий с «дисэйблд» кому-то все же помешало. Студент счел своим долгом сообщить администрации о «нарушении своих прав». Ох, как любят местные «детишки» обращаться к администрации вузов с подобными жалобами, зачастую продиктованными только дурным характером и слабыми способностями!

Опять же случается всякое. В случае реального нарушения, преподавателя могут наказать, но обычно преобладают здравый смысл и трезвая оценка ситуации.

Однажды студенты пришли в «деканат» жаловаться на невыносимый акцент профессора из Китая. Руководитель выслушал парней и сказал в ответ: «Что ж, добро пожаловать в реальную жизнь! Вы уже на третьем курсе, через пару лет начнете работать. К кому вы пойдете жаловаться, если ваш босс будет говорить с сильным акцентом?! Боюсь, что вам придется приспосабливаться, чтобы не потерять работу. Может быть, стоит начать уже сейчас?»

Надо, однако, отметить, что конфликты часто разрешаются в пользу студентов. Даже по признанию родителей, удаление из школы некоторых учителей происходит не по признаку знания предмета, а по причине резкости, неулыбчивости, неспособности подать учебный материал в игровой форме.

Высокий стандарт сотрудничающего педагога в Штатах общепринят. Ненасилие — это прекрасно. Вот только одно печалит: как быть с развитием у детей силы воли, которая, что ни говори, предполагает определенную долю насилия над собой? И не путаем ли мы порой жестокость с твердостью взрослого человека, отлично осведомленного о роли слова «надо» в будущих достижениях ученика?

Если ребенок нарушает дисциплину

Увы, удачная карьера и достижения ждут не всех. Неперспективные студенты есть в любом обществе, но их будущее может быть вполне продуктивным, если о нем вовремя позаботиться.

В США существует масса школ, специально созданных для детей-«дисэйблд», центров для малышей с заболеваниями опорно-двигательного аппарата, для страдающих синдромом Дауна, для гиперактивных и склонных к агрессивному поведению.

Чаще всего заболевания и особенности развития определяются в дошкольном возрасте. Но бывают исключения. Как признались мне в интервью психологи нью-йоркских и нэшвилльских школ, случаи, когда диагноз ребенка изначально ясен родителям и принят ими, — самые легкие. Нередко мама и папа упорно не хотят видеть проблем своего ребенка. И тут снова вступает в силу железная рука американского закона.

Для детей с легкими нарушениями существуют индивидуальные программы обучения. Если же ребенок нарушает дисциплину в классе или, не приведи господи, проявляет агрессию в отношении других детей или педагогов, то администрация школы имеет право принять меры в соответствии с уставом учебного заведения, в котором все процедуры четко прописаны. Сначала это будет беседа малыша с преподавателем или (в зависимости от тяжести нарушения) с директором школы. Скорей всего, понадобится присутствие психолога, беседа с ним, диагностика ребенка.

Обо всех этих мероприятиях родителей в обязательном порядке известят в письменном виде. Есть и другие формы информирования. Американские мамы и папы часто рассказывают, как в доме начинает беспрерывно звонить телефонный автоответчик: это школа оповещает семью о случившемся инциденте. Назойливые звонки будут терзать слух домочадцев до тех пор, пока они не свяжутся с школьной администрацией.

При повторном инциденте, скорее всего, будет произведено психологическое освидетельствование внутри школы, подготовлены документы и созвана специальная — внешкольная — комиссия. Ее решением ребенок может быть переведен в специализированное учебное заведение или специальный класс. Но обычно это крайняя мера, вынужденная и неприятная для обеих сторон.

Надо заметить, что подобные полномочия есть и у российских учебных заведений, но пользуются ими крайне неохотно.

Умение гордиться собой

Понять столь разный подход нетрудно: американская семья ни при каких условиях не сможет проигнорировать предписания школьной администрации о переводе ребенка в специальный класс или школу. Почему? Просто любое нарушение прав учеников (студентов) может стоить школе, допустившей в своих стенах даже минимальное насилие, громкого судебного процесса. Если агрессия одного ребенка может вызвать психологическую или (не дай бог) физическую травму у других детей, то школа будет вести себя жестко. Даже частные школы стараются деликатно настоять на удалении агрессивного малыша из их учебного заведения. Уровень опасности для окружающих и сложности, возникающие у самого ребенка, здесь осознаются очень остро и квалифицируются довольно профессионально.

Оспорить решение школьной администрации, комисссии, как и результат любого тестирования (которое запросто может оказаться ошибочным), можно, но для этого придется потратить немалые усилия. Американский менталитет предполагает невероятную степень уверенности в правильности собственных действий. На бытовом уровне это проявляется в банальных утверждениях типа: «В комиссию нашего округа входят специалисты высшего класса, и они не могли допустить ошибку» или «Мы не знаем ни одного прокола в работе нашей школы» (почтового отделения, отделения банка или пожарной части).

Умение гордиться собой, которому тоже учат в школе и семье, позитивная самооценка, поощряемая везде, отчасти объясняют и знаменитый американский патриотизм. Впрочем, вернемся к нашим школьным комиссиям.

Что уж точно невозможно в Штатах, так это пересмотр оценки или медицинского диагноза с помощью его величества доллара. Взятка в американской системе образования и здравоохранения — вещь нереальная. Здесь слишком почетно и выгодно иметь репутацию безупречного работника, а мздоимство делает дальнейшый карьерный рост крайне затруднительным.

Получить достойную высокооплачиваюмую работу очень трудно, и не дорожить ею может только безумец. Именно поэтому студенты (точнее, их родители) могут платить огромные суммы за обучение (стоимость семестра в Вандербильте — 20 тысяч долларов), но при пропуске без уважительной причины очень небольшого количества занятий или неспособности сдать экзамен нерадивый ученик неизбежно будет отчислен. Кем бы ни был его родитель или дедушка — мэром города, шахом Ирана или негром преклонных годов.

Может быть, поэтому большинство университетов США доверяет школьным оценкам?

В школу — по лотерейному билету

Для большей объективности при переходе из одной школы в другую запрашиваются все баллы, полученные за промежуточные контрольные в течение определенного периода (обычно полугодия). По-моему, отличный способ понять, как складывалась итоговая оценка, насколько ровно учился ребенок, чему отдавал предпочтение! Учитываются также другие документы, которые свидетельствуют о достижениях.

При переходе в хорошую государственную школу ребенок может также пройти собеседование, написать работу о своих успехах. При приеме в частную школу почти всегда проводится внутренний тест по основным предметам. Таким образом, положение малыша уже с детства предопределено его интеллектуальными возможностями и, что не менее важно, платежеспособностью родителей. Потому что только очень способные дети могут получить гранты и помощь от государства при поступлении в университеты. Остальные будут искать работу, заканчивая краткосрочные курсы, получая квалификацию в разных сферах деятельности.

Минусы вы оцените сами. Я скажу о плюсах. У малоспособных или нерадивых студентов при такой системе не возникает иллюзии собственной исключительности и достаточно часто формируется довольно адекватная самооценка. Их любят такими, какие они есть, им позволяют познавать науки в игровой форме, их хвалят даже за самый скромный результат теста. Они отличные парни, лучшие футболисты курса, факультетские королевы красоты. И любой может найти себе применение в общественных, благотворительных организациях, в бизнесе. Он будет уважаемым гражданином. Но Большой бизнес и Большую науку будут делать другие — те, кто вкалывал и корпел над учебниками. Ну и те, кому повезло родиться в обеспеченной семье, оказаться в нужное время в нужном месте. Везение здесь ценят. И сильно верят в Бога, который дает везение достойным.

Когда в школе для одаренных детей проходит конкурс, то претендентов на место оказывается намного больше, чем самих этих мест. Знаете, что делают в этом случае, например, в маленьком американском городе Нэшвилле? Устраивают лотерею. И дети тянут билетики. Вытянул свою удачу — повезло, пользуйся. Не вытянул — что же, не судьба. Не правда ли, своеобразный метод? Но и в определенной доле справедливости ему не откажешь. Все же лучше, чем звонок знакомому чиновнику, начальнику, дача взятки или загадочного «бизнес-взноса» директору школы. Вот тут уж точно никакими справедливостью и гуманизмом не пахнет!

Правда, и в том и в другом случае не знаю, что бы я сказала на психологической консультации ребенку, который не вытянул «лотерейный билет». Апеллировала бы к высшим силам, внутренним ресурсам или к вере в себя? Не знаю.

А может, подумаем об этом вместе? В качестве домашнего задания.